"Карл Иммерман. Мюнхгаузен. История в арабесках (барон Мюнхгаузен)" - читать интересную книгу автора

"Весьма возможно: с Мюнхгаузеном случались и не такие вещи!" Лет
пятьдесят-шестьдесят тому назад они пролизали себя насквозь ледяной
сосулькой просвещенчества, а когда их затем с трудом с нее сняли и
страшная простуда еще корчила им внутренности, пришли французы и протянули
им дерево свободы, помазанное смесью сиропа с коньяком, и безумцы охотно
принялись его влизывать в себя, да так, что вскоре все, терзаясь от боли,
сидели на колючем стволе, и Наполеон мог их тащить за собою без труда.
Ну-с, эти вдохновенные порывы кончились всякими ужасами, и в настоящее
время...
- В настоящее время? - спросил барон с надеждой в голосе.
- В настоящее время, - спокойно продолжал г-н фон Мюнхгаузен, -
вымазывают медом столько всяких дышел, деревьев и сосулек, в том числе и
железнодорожных рельсов, что пока еще нельзя с уверенностью установить,
какая из этих приманок притянет больше людей.
- А слово правды, которым ваш дед убил триста человек? - мягко спросила
фрейлейн Эмеренция.
- Точно так, сударыня, - ответил г-н фон Мюнхгаузен. - Игра аллегориями
и фантазиями вышла из моды и относится к рамлеровским (*2) временам.
"Материя! материя! материя!" - кричит жадный до реальностей мир. Ну, что
же, вот вам и моя материя. Мой дед, Мюнхгаузен, был, несмотря на свой
ужасный порок, на редкость одаренной натурой. Он состоял в сношениях с
Калиостро, и в свое время выделывал золото того сорта, который называют
гремучим. Про него говорили, что он в прямом, а не в переносном смысле
слышит, как трава растет; словом, этот человек глубоко заглянул во многие
тайны природы. В особенности, в нем была развита способность предчувствий
по отношению к своему телу, и все, что после этого рассказывали о нервных
людях и сомнамбулах, пустяки по сравнению с тем, что передавали мне о нем
достойные доверия свидетели. Он умел предугадывать все свои болезни или,
как выражаются гомеопаты, все перемены в состоянии своего здоровья, и, так
сказать, носил в себе, чуя носом, все свое соматическое будущее. Нетрудно
заметить начинающийся насморк; но вот угадать сквозь насморк еще те
печальные последствия, которыми он вам грозит, - это дано не всякому.
"Феофил, - однажды сказал дед тому, кого свет считает моим отцом, -
Феофил, завтра я схвачу здоровенный насморк; когда он пройдет, у меня
начнется перемежающаяся лихорадка, а после этого остаток простуды перейдет
в виде подагры в правую ногу". И действительно, так оно и было. Он
предугадал сквозь насморк перемежающуюся лихорадку, а сквозь лихорадку
приступ подагры.
Вы, наверное, слышали про племя южноамериканских индейцев, живущих в
области Апапуринказиквиничхиквизаква?
- А...па...пу...рин... - повторил по слогам старый барон. - Ну да,
разумеется, мы слышали про это племя, - добавил он после некоторого
раздумья. - Кто же о нем не слышал?
- Апапуринказиквиничхиквизаква, - мечтательно прошептала барышня.
- Это племя, - сказал г-н фон Мюнхгаузен, обитает на шестьдесят три и
три четверти мили южнее экватора на горном плато, находящемся на две
тысячи пятьсот футов выше уровня моря. Защищенные со всех сторон снежными
пиками Кордильер, эти люди живут первобытной природной жизнью. Никогда еще
алчность и жестокость конквистадоров не проникала к ним за ограду
скалистой цепи. Благодаря высокому расположению в