"Чарльз Ингрид. Пилот Хаоса ("Пилот Хаоса" #1)" - читать интересную книгу автора

пилотов. Данбинцы заявляют, что будут пользоваться щитами, если мы пошлем на
них радиоуправляемые корабли. Но они - просто крестьяне, их щиты не выдержат
против такого чоя, как Палатон.
- Вы бросаете им вызов, - предупредил Риндалан. - Даже император не
имеет права насмехаться над своим народом.
- Клянусь затухающей аурой, кто-то же должен вбить хоть немного
здравого смысла в их непрошибаемые черепа! Долина Данби погибает. Они не
живут, а перебиваются, их остается все меньше и меньше! Законы о Переселении
были тщательно обдуманы, их следует выполнять. Здесь нет верных и неверных
решений - только необходимость.
Риндалан углубился в изучение пятнышка на собственном рукаве, но голоса
отчетливо разносились от склоненного лица.
- Мне говорили, кое-кто считает, что Переселению подлежит и сам Чаролон
и что вопросы переселения или оседлости решаются... с точки зрения политики.
Краска залила лицо Паншинеа. Гневная гримаса, сопровождающая его слова,
исказила привлекательное лицо.
- Они побегут из Чаролона, как жалкие грызуны, как только я умру -
согласно словам моих недругов, ждать осталось недолго. Но Чаролон будет
переселен только через мой труп!
Не поднимая головы, Риндалан успокаивающим тоном ответил:
- Ну-ну, император, вы же чоя в расцвете лет! К чему мысли о смерти?
Нельзя поддаваться меланхолии. Предстоит большая работа, выполнить которую
можете только вы один.
- Ты слышишь это, тезар? Верховный Прелат признает, что власть на Чо
находится скорее в моих, нежели в его руках.
Стоя поодаль, Палатон, о котором на время позабыли, испытывал острое
ощущение, что ему здесь не место, и не понимал, почему эти двое терпят его
присутствие. Он не хотел вмешиваться в споры о престоле. Он не хотел быть
свидетелем вспышек Паншинеа или признаков тщеславия Прелата.
- С вашего позволения, - произнес он, - если мне предстоит лететь, я
хотел бы проследить, как будут готовить корабль.
Паншинеа резко обернулся к нему. Император смотрел на Палатона в упор,
пока его лицо не приобрело обычный бледный цвет, а искаженные черты
смягчились. Палатону казалось, что император позабыл, кто он такой и почему
оказался здесь. Прелат также уставился на него, и хотя его лицо было
наполовину скрыто за головой Паншинеа, в его неподвижности чувствовалось
беспокойство.
- Разумеется, тебе не терпится лететь, - произнес император, и его
голоса покровительственно дрогнули. - Как птица по ветру, лети, мой тезар, в
небеса!
- Еще одна пьеса, император? Или на этот раз стихи? Ваши цитаты
интригуют меня, - беспечно заметил Риндалан, как будто только что обратив
внимание на жалкие попытки Палатона уйти.
Император скорчился, как от боли. С трудом, волоча ноги, он пересек
кабинет и, оказавшись рядом с Прелатом, протянул ему руку. Риндалан взял ее.
Когда они соприкоснулись, вспышка аур была настолько сильна, что на глазах у
Палатона выступили слезы.
Паншинеа испустил глубокий, прерывистый вздох. Его бахдар слабо
замерцал.
- Хорошо, - произнес он, - если тебе нужен корабль, Гатон покажет тебе,