"Ясуси Иноуэ. Охотничье ружье; Письмо Секо; Бой быков (Три новеллы)" - читать интересную книгу автора

радовалась, молилась, теряла надежду, мечтала о смерти - да-да, она не раз
намеревалась уйти из этого мира. В дневнике она писала: "Если Мидори узнает
о наших отношениях с Дзесукэ, я покончу с собой". Могла ли я предположить,
что матушка, всегда радостно встречавшая Мидори и весело болтавшая с ней,
так ее боялась?
Читая дневник, я поняла: целых тринадцать лет матушку не покидала мысль
о смерти. Иногда по нескольку дней подряд, а то и по два-три месяца она не
вела записей. С каждой страницы на меня глядело лицо матушки, над которой
нависла тень смерти. "Ах, лучше умереть! Смерть разрешит все!" Почему она
написала эти полные отчаяния слова? "Чего я боюсь, раз решила принять
смерть? Смелее! Будь дерзкой, Аяко!" Что заставляло мою добрую матушку
написать такое? Неужели любовь? То самое прекрасное, сверкающее чувство,
именуемое любовью? Однажды Вы, дядюшка, подарили мне ко дню рождения книгу,
где любовь уподоблялась нагой женщине с распущенными волосами, которая
горделиво стоит у чудотворного источника, прижав ладони к высокой груди с
упругими, словно бутоны, сосками. Как непохожа на этот символ та любовь, что
была между Вами и матушкой!
Когда я прочитала дневник, Мидори стала и для меня самым страшным
человеком, а страдания матушки, опасавшейся, как бы Мидори не проникла в ее
тайну, стали теперь и моими страданиями. Я стала бояться тетушки Мидори,
которая так часто, сложив губки бантиком, целовала меня! Той самой тетушки
Мидори, которую я любила, наверно, не меньше, чем матушку! Ведь это она
подарила мне ранец, разрисованный крупными розами, когда я поступила в
первый класс начальной школы в Асия! А когда летом нас отправили в
оздоровительную школу на морском побережье в Юра, она подарила мне большой
плавательный пузырь в форме чайки. Это она каждый день приносила мне
подарки, заставляя учить наизусть сказку братьев Гримм "Мальчик с пальчик",
которую я так хорошо прочитала на школьном вечере. Что бы ни случалось со
мною в детские годы, рядом всегда оказывалась тетушка Мидори. Она была самой
любимой матушкиной кузиной. Мидори и теперь прекрасно танцует, а когда-то не
было среди нас равной ей в гольфе и маджонге,[4] в плаванье и лыжных
прогулках. И вот я стала больше всех бояться той самой тетушки Мидори,
которая пекла чудесные сладкие пироги, умела веселиться сама и развлекать
нас, приглашая молоденьких актрис из театра Такарадзука. Той, кто всегда
казалась мне светлой и прекрасной, как распустившаяся роза!
Если на этом свете существует тайное предчувствие беды, то я однажды
испытала нечто подобное, и касалось оно ваших отношений с матушкой. В
прошлом юлу как раз в это время я шла с подругой на электричку - мы должны
были ехать в школу - и вдруг вспомнила, что забыла лома английскую книгу для
внеклассного чтения. Уговорив подругу подождать меня на станции, я поспешила
домой. Но у ворот вдруг остановилась: что-то мешало мне войти в дом. Утром
матушка послала служанку за покупками и осталась дома одна. Я знала об этом
и вдруг почувствовала тревогу, даже страх. Я стояла перед воротами, глядела
на кусты рододендронов и колебалась: входить или нет? В конце концов так и
не решившись войти, я без книги пошла обратно на станцию. Меня охватило
тогда странное чувство: мне казалось, если я войду в дом и нарушу покой
матушки, она будет недовольна и даже опечалена. Ощущая невыразимое
одиночество, я шла по берегу реки Асия, отбрасывая носком камни,
попадавшиеся под ноги. На станции я устало опустилась на деревянную скамью в
зале ожидания, рассеянно слушая болтовню подруги.