"Ясуси Иноуэ. Охотничье ружье; Письмо Секо; Бой быков (Три новеллы)" - читать интересную книгу автора

В Атами, когда мы остались вдвоем в отеле. Вы первый сказали: станем
преступниками! Вы помните? Была ветреная ночь, и неплотно закрытые ставни
обращенного к морю окна все время поскрипывали. Посреди ночи Вы решили их
закрепить и открыли дверь. Тогда я увидела далеко в море горящую рыбачью
лодку. Она пылала ярко, словно сигнальный костер. Наверно, в той лодке люди
терпели бедствие, и смерть уже глядела им в глаза. Но мы не испытывали
ужаса, нас потрясла лишь красота этого зрелища. Когда Вы захлопнули дверь,
меня охватило внезапное беспокойство. Я вновь отворила ее, но рыбачья лодка,
очевидно, уже сгорела, и перед моими глазами простиралась лишь темная гладь
моря без единого огонька. До той ночи я в глубине души еще надеялась найти в
себе силы, чтобы расстаться с Вами, но после пожара на море меня охватило
странное чувство неизбежности происходящего. Помните? Вы сказали: "Станем
преступниками, будем всю жизнь обманывать Мидори", и я не колеблясь
ответила: "Тогда уж станем великими преступниками и будем обманывать не
только Мидори, а всех людей, весь мир". И впервые с тех пор, как мы начали
тайно встречаться, я крепко уснула. В ту ночь мне почудилось, будто судьба
сгоревшей на море рыбачьей лодки - это судьба нашей любви, от которой уже
нет спасенья. У меня и теперь, когда я пишу Вам свое прощальное письмо,
пляшет перед глазами яркое пламя, пожирающее суденышко среди ночного мрака.
Тот пожар как бы воплотил в одном мгновенье мучительные страдания,
испытываемые женщиной в этом зыбком мире.
Стоит ли дальше погружаться в воспоминания? Ведь им не будет конца! За
прошедшие тринадцать лет я испытала немало горя и мук. И все же я была
счастливей всех на свете. Убаюкиваемая волнами Вашей огромной любви, я
наслаждалась счастьем сверх всякой меры.
Днем я перелистала дневник. В нем часто повторялись слова: "смерть",
"преступление", "любовь". Они вновь напомнили мне нелегкие годы, сквозь
которые мы с Вами прошли. И все же, положив дневник на ладонь, я ощутила
лишь тяжесть любви и счастья. Меня все время преследовало чувство вины за
содеянное преступление. Каждый день надо мною витала тень смерти, и, взирая
на нее, я повторяла: когда Мидори узнает обо всем, я умру; если Мидори все
станет известно, я смертью искуплю свою вину. Вот как велико и невозвратимо
было мое счастье!
Ах, кто бы мог предположить, что помимо той, которую знали Вы,
существовала еще одна я - другая (Вам такая фраза, наверно, покажется
надуманной, но не знаю, как выразить мысль по-иному). Оказывается, во мне
жила еще одна женщина, а я ничего о ней не знала. Да, это была еще одна я, о
существовании которой Вам и во сне не снилось.
Однажды Вы сказали, что в каждом человеке живет своя змея. Помните? У
Вас была назначена встреча с профессором Киотоского университета Такэдой.
Пока Вы с ним беседовали, я, чтобы убить время, стала разглядывать
заспиртованных змей в стеклянных шкафах, которые стояли в конце длинного
мрачного коридора. Зрелище было не из приятных, и у меня испортилось
настроение. Спустя полчаса Вы вышли из кабинета профессора и, указывая на
змей, шутливо сказали: "Эта змейка - Аяко, эта - Мидори, а вот эта - моя. У
каждого человека есть своя змея, и пугаться их не стоит". Та, которая жила в
Мидори, была небольшой светло-коричневой змейкой из южных стран. Моя змея
была вся в белых крапинках с острой, как шило, головкой. Ее привезли из
Австралии. Ах, зачем Вы сказали тогда, что в каждом человеке живет змея?
Сказали - и забыли, а мне Ваши слова запали в душу, и с тех пор я нередко