"Павел Кузьмич Иншаков. Были два друга " - читать интересную книгу автора

сжалось сердце. Так вот откуда тянуло холодом!
- Теперь все понятно, - проговорил Зимин со злорадством. - Под видом
критики Горбачев пытался развалить наш коллектив!
- Это ложь! - крикнул Николай. - Я докажу, что это травля. Товарищи
комсомольцы...
Милехин не дал ему закончить фразу.
- Вряд ли тебе удастся это.
Поднялся Зимин.
- Я предлагаю: пусть Горбачев покинет наше собрание
Брусков внес другое предложение - дать слово Горбачеву, а потом уже
принимать решение.
- Это не обязательно. Комитет готовит вопрос о Горбачеве на общее
собрание, - хмуро сказал Милехин.
Заявление секретаря комитета произвело впечатление. Брусков, Рослякова
и я настаивали, чтобы Николаю дали слово. Милехин обвинил нас в потере
комсомольской принципиальности.
Я смотрел на Николая. Он сник весь, потемнел в лице, казалось, даже
ростом стал ниже. Молча направился к двери. Но взявшись за ручку, вдруг
выпрямился, повернулся и резко бросил Милехину:
- Я это не оставлю безнаказанным.
- Грозила синица море сжечь, - ответил Милехин. Сегодня я не узнавал
его. Всегда уравновешенный, веселый, сейчас он был злым, беспощадным. Тогда
в кабинете директора он к Николаю относился по-другому. Неужели Зимин успел
склонить его на свою сторону?
Николай стремительно вышел из аудитории, с силой хлопнув дверью.
- Слышали, угрожает? - проговорил Зимин, кося глазами на дверь. Он
торжествовал победу.
Все молчали.
- Нельзя ли все-таки объяснить, в чем дело? - спросил я.
- Горбачев скрыл в документах, что его отец и мать враги народа, -
ответил Милехин, холодно глядя на меня. - А тебя, Торопов, предупреждаю, не
водись с этим скользким типом, если не хочешь нажить большие неприятности.
- Но... Горбачев - воспитанник детского дома, фронтовик...
- Видите, защитник нашелся! - сказал Зимин.
- Непонятные дела творятся на белом свете, - вздохнул Брусков.
Милехин бросил в его сторону осуждающий взгляд.
Перевыборы комсорга прошли быстро. Зимин предложил кандидатуру
Струкова, Нюся Рослякова выдвинула Брускова. Проголосовали. Струков получил
на два голоса больше.
Опасаясь за Николая, я поспешил в общежитие. Самочувствие у меня было
отвратительное. Я официально предупрежден "не водиться с типом". А наша
дружба? Как все получается непонятно и глупо, а главное, запутанно. Не хочу
верить, что Николай чужак. Он ведь не знает своих родителей. А может, и
знал, но скрывал. Кому интересно выставлять напоказ такую биографию?
Николай поджидал меня в скверике, недалеко от института.
- Хочу поговорить с тобой, - сказал он. Мы сели на скамейку и долго
молчали.
- Василий, признайся, только честно, ты веришь им? - спросил Николай,
глядя мне в глаза так сурово и испытующе, что мне стало неловко.
Я пожал плечами.