"Евгений Иорданишвили. Рубин богдыхана (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

воду, чем передаст в руки надсмотрщика.
Последнюю ночь проводил Степан в пещере, и грустные мысли теснились в его
голове. Небогатый итог подводил он своей прошедшей жизни. Сегодня ему
исполнилось тридцать шесть лет. А что оставил на грешной земле ты, раб
божий Степан, перекати-поле? Помнишь, как морозным утром вышла благодарная
Москва к своим избавителям, ты стоял у стремени Козьмы Минина, как самый
храбрый его лучник. А потом ссора с боярином - донос, опала. Бегство на юг
в вольницу к яицким казакам, а вместо воли татарский аркан в плавнях под
Астраханью. Снова побег и снова плен, деревянное ярмо на шее и невольничий
базар в Ургенче. Убийство хозяина и отчаянная попытка уйти на север, к
родным местам, а судьба несет тебя все дальше. Бухара, Коканд и скользкий,
как угорь, одноглазый агент-вербовщик.
- Хорош рус, горы не видел? Увидишь. Работы много будет....
Завтра снова ты бежишь. Теперь уже на юг. Там, кажется, свобода ближе. А
потом как, если даже и дойдешь? В Индию? Эх, Степан, Степан, не слишком ли
много для одного человека выпало тебе путей-дорог...
Утром стражник на тропе был привлечен горестными криками двух рабов,
упустивших корзину с породой в реку. Указав выскочившему надсмотрщику на
провинившихся, он безразлично отвернулся...
Ледяная вода обожгла тело. Корзина на секунду погрузилась в кипящие струи
и понеслась по течению, кренясь и крутясь. Надутый бурдюк под Степаном
поддерживал его на воде. Руки судорожно вцепились в тонкую корзину. Еще
немного, вот поворот ущелья, за которым скроется стражник. Теперь два
рывка к берегу. Уже освобождаясь от корзины, Степан увидел, что берега не
было. Были две стены, справа и слева, и слепая стихия, бушевавшая между
ними. Как все нелепо. Ведь никто не знал, что там, ниже по течению, но
всем хотелось думать: будет осыпь, а может быть, даже плес. И все-таки
руки судорожно держались за бурдюк. Дважды его перекидывало через валуны,
но удачно, на сильной струе воды. А впереди совсем черно. Обе скалы
нависают и сближаются. На правой какое-то светлое пятно. Это же солнце!
Значит, слева щель.
Только бы успеть. Раз, два, еще гребок. Вот осыпь. Ну еще. Не успел!
Пальцы царапнули по мокрым камням и сорвались. Но впереди скала. Это
выступ. Его занесло между конусом осыпи и выступом скалы. Здесь течение
намного слабее. Медленно выносит бурдюк снова в основное русло... Он
гребет изо всех сил и все-таки стоит на месте. Нет, кажется чуть-чуть
ближе, еще ближе. Выдержи, голубчик. Выдержал!
Ноги еще были в воде, но Степан выиграл последний шанс у смерти. Руки
совершенно занемели от ледяной воды. Скорее вверх, к солнцу. Он полез по
темным камням, по щебню, постепенно приходя в себя. Осыпь, вначале такая
пологая и приветливая, сужаясь, постепенно переходила в каменный желоб.
Мешал бурдюк, Степан спустил его и спрятал в мешке за спиной. Здесь же был
маленький самодельный лук и три стрелы, украденные у стражников. Немного
сухарей в промасленной тряпке, горсть соли и нож, сделанный из наконечника
кайлы.
А желоб все лез вверх, казалось, нет ему конца. Но вот сверкнуло солнце и
показалось голубое небо. Небо и солнце, которых он не видел восемь
месяцев. Зеленый склон неширокой террасой уходил к западу. Туда ему и идти
сегодня. Вот вдали снег, это первый его перевал. Солнце уже клонилось к
западу, когда он вступил на плоскую вершину черной горы. Где-то в ее