"Наталия Ипатова. Леди декабря" - читать интересную книгу автора

Как почти всякий уралец, привыкший к снежному покрову до восьми месяцев в
году, я с облегчением оставил зиму, еще размышляя о ее ликах, но уже
находясь в радостном предвкушении игры: гадал, будет ли последовательным
мой сон, и каким именно явится мне Март - лорд Перегрин, если не ошибаюсь?
Палома не сочла необходимым не только передать меня ему с рук на руки, но
даже предложить чашечку кофе. Видимо расценивала вежливость как одно из
проявлений мирской суеты. Здесь, на резком ветру глоток чего-нибудь
согревающего отнюдь не стал бы лишним. Я топтался на месте и размышлял о
том, что, в принципе, подслушал достаточно разных слов, чтобы выработать
собственную стратегию и начать собственную игру, не опираясь на
могущественных поводырей. Теперь, когда мне не грозила непосредственная
смерть от холода, я вновь был убежден, что сплю. Ну а поскольку во сне все
мы действуем гораздо раскованнее, без оглядки на комплексы и стереотипы,
свойственные нам наяву, то нечего и говорить, что сейчас я сделался куда
как смел и преисполнился решимости стать персонажем, а не только лишь
безучастным зрителем. Словно передо мною была новая компьютерная игрушка с
двенадцатью уровнями сложности.
В это примерно время солнце неуверенно нащупало прореху в тучах и
осветило пейзаж, к которому я с интересом присмотрелся. Я ведь уже стал
действующим лицом, и примерял на себя антураж. Итак, как я уже сказал, под
ноги мне стелилась неудобная, узкая, усыпанная щебнем дорога, извилисто
струящаяся по склону холма. Склон, находившийся от меня по правую руку,
густо порос безлиственным, колючим кустарником. Он не был слишком уж
крутым, при желании я мог легко на него вскарабкаться, отделавшись парой
царапин и рваными штанами. Другое дело, в данную минуту я вовсе не имел
такого желания. По левую руку ржавого цвета склон уходил полого вниз. Там,
по берегам реки, лежали островки грязного снега, тут и там торчали
островерхие, крытые соломой хижины. Я присвистнул: в отличие от двух
предыдущих секторов цикла март не был безлюден.
Я имел еще лучшую возможность убедиться в своем последнем умозаключении,
когда из-за поворота прямо на меня выехала кавалькада.
Они вытаращились на меня, а я - на них. И было отчего. Плеск плащей,
шитые серебром гербы, штандарты с драконами и письменами на высоких
древках, камзолы, береты, перья... Между прочим, мечи. И кони. Огромные,
во всяком случае, такими они показались мне с земли, тонконогие, нервные,
пляшущие на месте в негодовании на сдерживающую руку. Клочья пены на
удилах, и каждая жилочка видна. Я бы влюбился в них, когда бы они не
проявляли очевидного намерения растоптать меня на месте.
Подавив первое паническое желание сигануть в кусты, я остался на месте и
даже сделал два шага к голове колонны. В свое время я насмотрелся
достаточно костюмных фильмов, чтобы верно определить свою линию поведения.
Раз уж меня занесло в средневековье, наиболее правильной мне
представлялась разумная смесь почтительности и наглости. Наглость в глазах
этих господ подтверждает твое право вести себя нагло, и с этой точки
зрения за последнюю тысячу лет они ничуть не изменились. Ну а
почтительность - так это обязательная составляющая по Карнеги. И кошке
хочется, чтобы ее уважали.
Вот поэтому я шмыгнул под самые пышущие морозным паром лошадиные морды и
заявил:
- Мне нужен лорд Перегрин.