"Наталия Ипатова. Леди декабря" - читать интересную книгу автора - И, прошу заметить, знающий свое дело, - вздохнул Перегрин. - Нет, в
самом деле, Боско - неотъемлемая часть образа. Как это... Он с отвращением указал на свои прыщи. - Это возрастное, пройдет... - заикнулся было я, но осекся. - Извините. Он махнул рукой. - Привыкнуть к этому невозможно. Чудовищно действует на психику и портит характер. Каждый из нас несет ответственность за свой сектор, поскольку накладывает на него отпечаток собственной личности и настроения. Расскажите-ка мне лучше, как во Внутреннем Мире воспринимают март? - Март - календарное начало весны, - обстоятельно начал я, удобно откинувшись на спинку банкетки, - поэтому его ожидают с нетерпением, встречают с восторгом... а дождавшись, бранят, и не дождутся, когда он, наконец, кончится, потому что погодно, честно говоря, он совсем не отличается от зимы. Редкая улыбка солнышка, а по ночам - январские морозы. То, что днем натаяло, ночью схватывается в лед, и как следствие - повышенный травматизм. Чаще всего люди ломают кости в марте. - Это Боско, - вставил Перегрин с сожалением, - с его девизом "Еще рано!" - А кроме того, витаминное голодание, последний срок сдачи налоговых деклараций и головой отчет. Не повеселишься. Но, помимо всего прочего, март - это предчувствие, обещание, благовещенье... Мои слова прервал душераздирающий кошачий рев откуда-то снаружи и сверху. Ему вторил другой, уже иным голосом, но с той же интонацией сумасшедшей страсти. - Начинается... - вздохнул Март. - Агенобарб. Случилось страшное. Дверь скрипнула, и в библиотеку по одному, как тени, стали входить... Впрочем, совершенно точно здесь не было домашних, толстых, ленивых, избалованных, ко всему равнодушных тварей. У зверей, окруживших кресло повелителя Марта, были битые морды помойных урок, а в зеленых глазах светился IQ, превышавший, по моим понятиям, иной человеческий. Вели они себя по отношению к нему, честно говоря, по-хамски. Они осадили его кресло, терлись об него, а потом пошли на штурм его коленей, оставляя на черном бархате отчетливо различимые следы весенней линьки. - Коты! - догадался я. - Еще одна неотъемлемая часть образа? Перегрин в кресле вел безуспешную борьбу за сохранение достоинства лорда. - Клавдий, - шипел он, - подите вон! Тиберий, брысь! Они выгибали спины и мурлыкали, как незаглушенные моторы, а Март домашними туфлями отбивался от проявлений кошачьей привязанности. Карнаухого Калигулу со шрамом через всю морду пришлось натурально турнуть на пол. - Веспасиан, вы опять нагадили в комнатах. Когда мне надоест терпеть ваши выходки, Боско утопит вас всех разом. Светоний, сколько раз я предупреждал, чтобы вы держались подальше от книжной полки! Полосатый котяра, уворачиваясь от пущенной в него туфли, с возмущенным воплем отскочил от стеллажа, где только-только собирался поточить когти о тисненый золотом кожаный переплет. Я заметил, что Перегрин бросал, чтобы не попасть. - Так и его и тянет оставить свой след в истории! Они, кажется, испытывают мою привязанность. Но, вообще говоря, здесь от них есть и еще кое-какая польза. Пока вся эта орава ошивается в библиотеке, ни одна мышь |
|
|