"Наталия Ипатова. Леди декабря" - читать интересную книгу автора

определенное согласие.
- Август с Сентябрем вообще поженились, - в воздух сообщил Имант. -
Объединили свои миры и царствуют вместе без проблем, не разбери поймешь
кто где. Да, Ключ... Извини.
Простая душа, он и не подозревал, что чужая ноша - тянет. Я прислонился
спиной к косяку, а Имант прошмыгнул обратно в комнату, взял из клетки
сонную канарейку, дохнул ей в желтые перышки, чтобы разбудить, был клюнут
в палец, рассмеялся... Потом вернулся на веранду, где мы, наконец,
поменялись.
- Ну, - сказал он, - давай. Счастливо.
И двинулся в сторону ослепительного прямоугольника Врат, за которым ждал
их обезлюдевший июнь. Глядя на его удаляющуюся спину и на ларочкину
головку, склоненную на загорелое плечо, я вдруг решил, будто проник в
сокровенный секрет ее грез, навеваемых шорохом дождя. О чем еще могла она
грезить, как не о встающем из моря замке, чьи ступени лижет волна, а
светлые стены украшены лишь ковром из непостоянных бликов. О замке,
зовущем к себе, как морская раковина. О пустынных бесконечных пляжах и
тропических цветах, об эоловой арфе, в конце концов! О возможности не
раскрывая глаз уткнуться носом в горячее тугое плечо, и где-то знать, что
кто-то этим осчастливлен. И немудрено, что потом, дома, это вспоминается
как сон, вновь и вновь возвращающийся под шелест дождя. И принимается за
сон.
Я вздохнул, прощаясь с миром наслаждений, придуманным легкомысленным
богом для тех, кто попался на его удочку. Я был среди них, но Имант дал
мне шанс прийти в себя. в сущности, я не хотел бы останавливаться на одном
месте даже ценой пожизненного отпуска.
Они не оглянулись, даже тая в ослепительном июньском свете. Они меня уже
не видели. Я махнул им рукой, повернулся спиной и отправился своей
дорогой. Трепыханье птичьего сердечка вело меня прямиком в Август.

8-9. Рабочий и колхозница - царственная пара

Всего какие-нибудь десять шагов, и я оказался уже совершенно в иной
обстановке. Сверху пекло жаркое, но, в отличие от июньского, мягкое
солнышко, под ногами была влажная земля. По сторонам - культурные
насаждения узловатых плетистых растений, которые я незамедлительно
классифицировал как виноград. Сочные, плотные, иссиня-черные кисти
"Изабеллы", прозрачно-розовый "Мускат", крупные, с фалангу пальца,
продолговатые янтарные ягоды "Дамских пальчиков". Других я не знал, а
может, и эти не так назывались, я просто довольствовался осенними
ассоциациями отечественных прилавков.
Я стоял на пологом склоне холма, и видно было далеко вниз и вперед. В
долине, по берегам широкой реки сгрудились белые домики под зелеными
крышами. Можно было бы предположить, что на сей раз меня забросило на
Кавказ, однако какое-то подсознательное впечатление протестовало.
Вероятно, я разлакомился, и мне просто хотелось оказаться где-то в такой
загранице, какой в грубой реальности мне не увидеть никогда. Когда еще мне
представится возможность именовать места согласно своим представлениям о
них? Перпендикулярным курсом двигался тип в противогазе, с баллонами на
плечах. Должно быть, опрыскивал от вредителей или болезней. Я решительно