"Наталия Ипатова. Долги красной ведьмы (Король-Беда и красная ведьма - 3)" - читать интересную книгу автора

- Да так, - замялся Кеннет, - на всякий случай. Вдруг это окажется важно,
я же пока не знаю всех этих дел. Ты же трогаешь мою кровь,
Аранта чуть не разрыдалась от умиления, нежности... и от того, как ее
достала вся эта кровавая мистическая атрибутика.
- Первое, что нам сейчас нужно, - решила она, - это крыша над головой.
И вздохнула. Предстояло объяснить Грандиозе, что они уже не идут в
Хендрикье.

* * *

Кабатчики не приучены удивляться. Им это невыгодно. Удивление есть
кратковременный паралич мозгов, отнимающий время и мешающий улавливать
выгоду, суть коей в том, чтобы успешно проскальзывать между двумя
жерновами: законом, желающим, дабы все было благочинно, и налоги с продаж
уплачены, и оппонентами к закону, которые, возможно, предполагают
использовать дом у дороги как базу, крышу, а то и как склад, и могущими
перетереть тебя в муку, ежели с твоей стороны заподозрят неладное. Жизнь
кабатчика нелегка, и только деньги скрашивают ее. А потому кабатчику
некогда удивляться: ему ведь надо просыпаться на каждый стук, бежать к
воротам, разжигать огонь, стелить постели и подавать на стол, все время
ожидая либо оскорблений, а не то и побоев от заезжей солдатни или свиты
путешествующего вельможи, либо ущерба утвари и дому от своих же,
подгулявших в твоем зальчике соседей.
Поэтому прежде, чем отворить ночью двери, папаша Биддл всякий раз крепко
размышлял, насколько ему было нужно связываться с этим ремеслом. Что,
впрочем, ничего уже не меняло, раз он решился жениться на женщине,
унаследовавшей дом у дороги.
- Иду! - крикнул он, натягивая штаны. - Фефа, поднимайся. Зажги огонь. Иду!
Поразмыслив секунду, надел еще и рубаху. Он уважаемый человек, негоже
трясти перед гостями голым волосатым пузом, кто бы они сами ни были.
Моросил дождь, папаша Биддл сунул ноги в бурки и прошлепал по лужам к
воротам. Снял брус, навалился всем телом, сдвигая в сторону тяжелую
створку ровно настолько, чтобы бросить оценивающий взгляд на компанию,
сгрудившуюся с той стороны.
С первого взгляда стало ясно, что эти безобразничать не станут. С какой
стати бузить двум бабам, одна из которых, замурзанная, совсем почти
ребенок, а другая - бессловесная служанка на вид, хоть и хороша собой. Да,
хороша... пожалуй. Обе мокрые, обе несчастные, а "служанка" к тому же еще
и озабочена. За ними в темноте... три лошади. Три?! Не попрошайки. Биддл
уперся спиной в ворота, а руками - в проклятую створку, торопясь развести
их пошире и поскорее. Он был кабатчиком еще слишком недолго и твердо
усвоил одно: чем более доволен посетитель, тем больше он заплатит, а чем
быстрее посетитель попадет с дождя под крышу, тем больше он будет доволен.
Однако первым на его двор ступил молодой человек, чем-то неуловимо
напомнивший Биддлу о войне. До того он, видимо, стоял, прислонившись к
забору, и поэтому не попал в поле зрения кабатчика. Даже в теплом
факельном свете заметно было, что он бледен и губы у него синие.
- Милорд, - заикнулся Биддл, заступая ему путь, но невольно пятясь назад с
каждым его нетвердым шагом. Вот за что он не любил офицеров! Его, может, и
убить хочешь, а все равно уважаешь. - Ваша болезнь не заразна?