"Наталия Ипатова. Винтерфилд" - читать интересную книгу автора

управлял незаметными движениями коленей, и вообще он выглядел так, будто
досыпал верхом. На присоединившуюся к маленькому отряду Лею он обращал
внимания не больше, чем на галку на заборе. Чего не скажешь о его
спутнике, по виду - слуге, несколько первых секунд прямо-таки не сводившем
с девушки глаз.
- Раньше я не замечал за тобою страсти дважды наступать на одни и те же
грабли.
Лорд Грэй пожал плечами и с видимой неохотой приоткрыл глаза.
- Грабли далеко не одни и те же, Оттис. И, по-моему, мисс Андольф совсем
не похожа на грабли. Может быть, маленький гребешок...
- Та тоже не была похожа... В начале.
- Это Оттис. Мой оруженосец, помимо всего прочего, - сказал лорд Грэй с
комическим вздохом, снисходя до того, чтобы пояснить для Леи невероятную
наглость, какую он вынужден терпеть.
Лея взглянула в лицо Оттиса со смешанным чувством любопытства и некоторой
боязни. По ее мнению, так мог выглядеть Харон. Узкое лицо с выразительными
хрящами, крупный крылатый нос, длинная костистая нижняя челюсть,
пронзительные светлые глаза под тяжелыми бровями, густая шапка сивых
волос, подстриженных в кружок. Ростом этот детина, пожалуй, превосходил
своего лорда, руки у него были как лопаты, а ноги - как весла. Улыбке его
и конь бы позавидовал.
- И что же такое это "все прочее"? - полюбопытствовала она только ради
того, чтобы голос ее звучал.
- Эта ошибка природы претендует на право зваться моим внутренним голосом,
- отозвался лорд Грэй. - Не считая того, что он - мой молочный брат.
Слыхал я, однако, байку, будто не только молочный...
- Но мы никогда меж собой этого не выясняли, - вновь встрял в разговор
"внутренний голос", явно пренебрегая главной добродетелью сушеств
подобного рода: их особенно ценят, когда они молчат.
Лорд Грэй еле заметно кивнул, будто соглашаясь с Оттисом, и вновь
погрузился в молчание. Копыта ступали по камню, Лея чувствовала на себе
изучающий взгляд оруженосца, и сама была немало заинтригована последним
полушутливым утверждением. Разумеется, она не преминула их сравнить.
Что-то общее в них безусловно было: в тонком вырезе широких ноздрей, в
удлиненной нижней челюсти, в фактуре волос и пропорциях скелета, какая-то
лошадиность, придававшая лорду очарование пикантности, а в слуге
доведенная до абсурда. Сперва последний внушал страх, потом же, привыкнув,
на него нельзя было смотреть без улыбки. Их кровное родство, скорее всего,
действительно имело место, и, похоже, не доставляло им хлопот. Разрешив
для себя сей деликатный вопрос, более Лея к нему не возвращалась.
У нее никогда не было проблем с верховыми животными. Еще живя дома, она
часто ездила с братьями на прогулки и, откровенно говоря, ее не смутило бы
даже мужское седло. Как ни странно, легкая пикировка лорда и слуги ее
успокоила: она не боялась людей с чувством юмора. С таким чувством юмора,
которое подразумевает ее участие в нем на равных, а не в качестве жертвы.
Улочки разматывались вниз, центр сменился окраиной. Уже маячили впереди
плавающие в тумане островерхие башни, меж которыми угадывался провал
городских ворот, отпертых для входа и выхода несколько минут назад. Оттуда
тянуло ознобом и жутью свободы. Что-то сладко пело ей оттуда, что там она
станет человеком и обретет то, чего подсознательно желала всю жизнь: