"Наталия Ипатова. Ледяное сердце Златовера ("Большое драконье приключение" #5)" - читать интересную книгу автора

Сама пещера, сужаясь за этим своеобразным холлом, превращалась в
тоннель, тонущий в темноте и уходящий в самые недра горы. Оттуда тянуло
жаром. Что было вполне естественно, учитывая вулканическую природу всех
здешних наворотов.
Когда я осмотрел все, что здесь было, я соскучился, нашел на полу
камешек, повертел его в руках и бросил в лавовую лужицу, главным образом,
чтобы нарушить ритм ее однообразного чавканья. Вообще-то, в незнакомых
местах, в ситуациях, чреватых потенциальной опасностью, делать подобные вещи
категорически не рекомендуется. Вопросы техники безопасности были, однако,
из тех тем, при возникновении которых во мне, Артуре Клайгеле, всплывала
въедливая строптивость: я искренне считал, что эти правила писаны для
"прочих", не одаренных врожденным Могуществом. Впрочем, я в жизни не попадал
в серьезные переделки, а потому мог заблуждаться на этот счет.
Мои убеждения были слегка поколеблены, когда потревоженная лава
выплеснулась из лужицы на базальтовый пол и неторопливо стекла обратно,
задержавшись на пути в канавках, вырезанных в камне и невидимых в густом
полусумраке. Наполненные светящейся малиновой жидкостью, все вместе, канавки
сложились во вполне уместное в данной ситуации "Подожди". Поразмыслив, я
решил, что хотя мое действие и нарушало ТБ, все же было вполне
психологически обоснованным, и, более того, Звенигор, очевидно, на него
рассчитывал. Должен же я как-то дать знать о своем прибытии.
Я стал ждать. Лавовая надпись у моих ног, остывая, тускнела, и через
несколько минут горельефные буквы, сравнявшись с полом, попросту перестали
существовать. Хм... Эффект, сравнимый со смыванием приливной волной следов,
оставленных на песчаном пляже. Одноразовое предупреждение. Если
поразмыслить, поистине гениально. Хотя, может быть, для того, кто привык
работать с лавой - вполне тривиальная мысль.
И все-таки начало Приключения было совершенно нетипично. На протяжении
всего достаточно долгого пути сюда я не страдал ни от голода, ни от
непогоды. Никто не пытался убить меня или ограбить, и даже никто хотя бы
ради приличия не удосужился порычать на меня из кустов. О том, что
происходило со мной на протяжении двух месяцев, не нашлось бы сказать и двух
слов. Похоже было на то, что сам по себе, даже будучи наследником Белого
трона, я решительно никого не интересовал. Приключение не начиналось. Оно
ждало своего героя, голову, на которую и посыплются неприятности. Я
размышлял: огорчаться ли, лелея уязвленное честолюбие, или же радоваться,
что это не моя голова. Поэтому я проморгал какой-то важный момент и вернулся
к действительности, только услышав суховатое, сдержанное и негромкое:
- Здравствуйте, Клайгель.

* * *

За все время долгого пути я не раз пытался в своей фантазии воссоздать
возможный облик саламандра. Множество химер населили мое воображение, но
ничего подобного тому, кто стоял передо мной, я не выдумывал. Мне просто не
пришло в голову, что Звенигор может оказаться обыкновенным молодым человеком
вроде меня самого. Было темновато, чтобы рассмотреть его в подробностях,
однако я со всей определеностью взялся бы утверждать, что руки у саламандра
на месте. Как, вероятно, и все прочее. Одет Звенигор был в светлую сорочку
из асбестового волокна, темные брюки того же материала и сапоги, на вид