"Наталия Ипатова. Ледяное сердце Златовера ("Большое драконье приключение" #5)" - читать интересную книгу автора

связанный сопротивляющейся лошадью, я двигался чуть быстрее, а потому именно
моему лбу повезло с размаху врезаться в занозистую деревянную стойку, и ночь
для меня расцветилась поразительной красоты фейерверком.
Потом была продолжительная пауза, в течение которой Звенигор, да и я
сам, пытались выяснить степень ущерба, нанесенного моему черепу, а после я
недолго каялся (про себя!): мне следовало догадаться, что раз энергетическая
нить показывает кратчайший путь, то, разумеется, она игнорирует на своем
пути грубые материальные препятствия, не обладающие экранирующими
свойствами, а именно: деревья, камни, строения и крупных животных. Она без
задержки пронзает их, а вот я, невзирая на все свои таланты, лишен этой
удобной способности.
Звенигор замотал голову Гейзера плащом, и, немного переведя дух, мы
обнаружили, что местечко, куда мы попали, обоим кажется довольно странным.
Концентрация затхлости, сухости и страха была здесь выше, чем где-либо по
дороге. Звенигор шепнул, что в состоянии разглядеть здесь какое-то строение,
громоздившееся во тьме сгустком тьмы еще более тягостной и зловещей, и менее
всего эта штука походила на жилье. От нее тянуло холодом и нехорошим покоем,
и на этот раз я подчинился, когда Звенигор коротко потребовал, в сущности,
почти приказал зажечь огонь. В самом деле, если нам не удалось избежать
попадания в эпицентр здешних ужасов, то, по крайней мере, помирать стоило,
удовлетворив любопытство. В любом случае, после недавней нашей гонки по
лесам только тупой не знал о присутствии здесь посторонних, а потому я с
замиранием сердца, понимая, что от этого все изменится и прояснится, и не
будучи по существу уверен, что действительно хочу раскрытия тайн этого леса,
зажег в ладонях маленький шарик холодного белого огня. Потом еще и еще один.
Подчиняясь моей воле, шарики взмывали вверх и прицеплялись к крыше строения,
будто унизывая ее праздничной иллюминацией. И при виде картины, которая
открылась нам в их ровном бестрепетном свете, на наших головах зашевелились
волосы. За свою, во всяком случае, ручаюсь. Страх во тьме был неведомый,
нематериальный. То, что мы видели здесь... Это уже нельзя было назвать
минутным помрачением рассудка, вызванным слабостью нервов.
Это был высокий помост с ведущей на него, словно на эшафот, рассохшейся
лестницей. По углам возвышались четыре столба, поддерживавших крытый щепой
навес, один из которых я и попытался протаранить. Стен не было, и все это
сооружение напоминало возведенную на скорую руку эстраду или танцплощадку.
Странный, однако, разместился на ней оркестр. Гирлянда развешанных под самой
крышей шариков создавала здесь причудливую сетку светотени, и вся постройка
казалась временной, созданной для случайной надобности.
Вокруг стоявшего в центре площадки стола сидели трупы. Густая
запыленная паутина накрыла их всех, вместе со столом, будто наброшенная
единым взмахом гигантской руки, и сквозь нее были неясно видны черты:
черепа, облепленные ссохшейся, истлевшей плотью; на пальцах, точнее, на
костях фаланг некоторых мертвецов поблескивали драгоценные перстни. Я глядел
на этот чудовищный хоровод, и в моем мозгу отчетливо, емко и целостно
вставал хайпурский курс под названием: "Магия и техника ее безопасности".
Как оказалось, я был весьма силен лестничным умом.
- Как умерли все эти люди? - хрипло и очень тихо спросил за моим плечом
Звенигор.
- Пойди и выясни! - огрызнулся я. - Стой!
Но было поздно. Мне не следовало забывать, что Звен - герой этой