"Уильям Айриш. Окно во двор [D]" - читать интересную книгу автора

и квартиросъемщик оказались у окна гостиной на шестом этаже
в то самое время, когда Торвальд стоял там же, на четвертом.
Все они одновременно отправились оттуда в кухню и, пройдя за
скрывшей их от меня стеной, вновь появились у окон. В этом
было нечто сверхъестественное: они двигались с точностью
механизмов, почти как марионетки, управляемые одной и той же
веревочкой. Вероятно, такое совпадение случается не чаще,
чем раз в пятьдесят лет. Они сразу же разошлись, и никогда
в жизни с ними такое больше не повторится.
Но что-то в этом покоробило меня. Какая-то едва уловимая
ошибка или неточность нарушила эту синхронность. Некоторое
время я безуспешно пытался сообразить, в чем дело. Агент со
съемщиком уже ушли, и теперь я видел только Торвальда. Моя
память отказывалась восстановить картину происшедшего. Если
бы этот эпизод повторился, мне могло бы помочь зрение, но
этого, естественно, не случилось
И мысль об этом погрузилась в подсознание, чтобы подобно
закваске перебродить там, а я вернулся к главной проблеме.
Наконец меня осенило. Было уже темно, когда я, наконец,
сообразил, что мне нужно. Встревоженный поворот головы,
стремительный рывок в пока неизвестную мне сторону, вот и
все.
Чтобы вызвать это мгновенное движение, которым он выдаст
себя, были необходимы два телефонных звонка, а в перерыве
между ними - его получасовое отсутствие.
При свете спички я принялся листать телефонную книгу,
пока не нашел то, что искал Торвальд, Ларс, Бенедикт авеню,
5-2114.
Я задул спичку и в темноте поднял трубку. Это напоминало
телевидение. Я видел, что делалось там, куда я звонил,
только изображение шло ко мне не по проводам, а напрямую -
из окна в окно.
- Алло? - хрипло произнес он.
"Как странно, - подумал я. - Уже три дня я обвиняю его в
убийстве и только теперь впервые слышу его голос".
Я не стал изменять свой собственный. В конце концов ведь
мы никогда не встречались.
- Вы получили мою записку, - сказал я.
- Кто говорит? - настороженно спросил он.
- Тот, кто все знает.
- Что знает? - увильнул он.
- То, что знаете вы. Вы и я, только мы с вами.
Он прекрасно держал себя в руках. Я не услышал ни звука.
Но он не подозревал, что уязвим с другой стороны. Я укрепил
подзорную трубу на нужной высоте с помощью двух толстых
книг, положенных на подоконник и увидел, как он рванул ворот
рубашки, словно тот невыносимо сдавил ему шею. Потом
прикрыл глаза рукой, как закрываются от слепящего света.
Его голос твердо произнес:
- Я не понимаю, о чем вы говорите.