"Наталья Иртенина. Праздник синего ангела" - читать интересную книгу автора

замешательство. Персоналу было категорически запрещено говорить с больными
о бушевавшей в городе эпидемии. Она успокоила себя тем, что это случайное
совпадение, ведь Найденов находился фактически в изоляции - даже от
посетителей и новых пациентов он не мог узнать о событиях последних
месяцев.
- Бог с вами, Иван Иванович, что это вы о мертвецах. Нет в городе
никаких мертвецов. Давайте-ка мы лучше с вами баиньки пойдем, чтобы нам
приснились хорошие, радостные сны. И не будет таких мрачных мыслей. Вот
так, вот и прекрасно. Доброй ночи.


* * *

Петрович был в конторе. Исправный чиновник, все тридцать лет службы
появлявшийся на рабочем месте в 08.55 и уходивший в 18.05, он не привык
отлынивать от дел, даже если этих самых дел было ровно столько, сколько кот
наплакал. Он откровенно скучал и мрачнел без свежих покойников и часами
перебирал старые бумажки в своем архивном шкафу, а когда начинал без
перерыва чихать от вековой пыли, шел прочищать дыхательные пути к могилам.
Бродя по кладбищенской окраине, он то и дело нетерпеливо посматривал в
сторону конторы, боясь пропустить клиентов.
На сей раз Ковригин застал его за невиданным занятием: Петрович спал,
уронив голову на сложенные на столе руки. Павел потрепал его за плечо и
нагнулся к уху:
- Петрович, вставай. Страшный Суд начинается!
- А? Что? Какой суд? Что случилось, ревизоры пришли? - но увидев
смеющегося Ковригина, Петрович возмутился: - Дурацкие шутки. Дошутитесь вы
у меня, Павел Василич, вот доложу начальству...
- О чем это вы, Тарас Петрович, доложите? О том, что в рабочее время
на рабочем месте манкируете служебными обязанностями? Фи, ну как не стыдно!
Старому, верному партийцу!
- Я не намерен объяснять свои действия своим же подчиненным, -
Петрович всерьез обиделся, но и смущен был не меньше. Заснуть на работе!
Такого с ним никогда еще не случалось и, желая оправдаться в глазах
Ковригина, он все же снизошел до объяснений: - Собаки.
- Кто собаки?
- Да не кто, а что. Выли всю ночь, глаз не сомкнул. Как завелись часа
в два, так до утра не глохли. Только затихнут, одна какая-нибудь дура
сызнова завоет, за ней и все остальные в округе, чума их забери, чтоб им
пусто было, шавкам этим. И чего развылись! Неладно в городе, Паша, ох, как
неладно. Люди мрут, собаки воют, а кладбища простаивают, - он перешел на
шепот. - Как ты думаешь, может это и есть конец света?
- Ну что вы, Тарас Петрович, это еще не конец. Не настоящий конец, а
так - генеральная репетиция, - Ковригин говорил очень серьезно, но в глазах
у него танцевали задорные смешинки.
- Клоуном бы тебе быть, а не гробовщиком, Павел.
- Петрович, это всего лишь две ипостаси одной сущности.
- Это какой же?
- Экзистенциального трагикомизма.
- Ладно, грамотей, - Петрович вздохнул. - С чем пожаловал?