"Николай Исаенко. Вижу противника! (про войну)" - читать интересную книгу автора

видимости прикрытие решили производить четверками "лаггов". Ведущим первой
четверки приказали вылететь 'мне. Ведомым я взял полкового остряка,
находчивого сержанта М. Г. Ишоева. Во второй паре ведущим полетел младший
лейтенант С. Ф. Фролов, ведомым - сержант В. П. Юдин, крепкие,
жизнерадостные парни. Юдин на фронте был новичком, Фролов уже воевал, но
недолго. Считать их зрелыми летчиками не приходилось. Я предупредил обоих,
чтобы бдительно следили за воздухом, немедленно докладывали об обнаруженном
противнике, атаковали первыми.
Разрывы в облачности около Краснодара достигали значительных размеров,
верхний край ее проходил на высоте около 1200 метров, но перед станцией
Новомышастовской разрывы в облаках почти пропали, а верхний край облачности
превысил 2000 метров, и я решил снижаться. Первыми нырнули в появившееся над
Новомышастовской "окно" мы с Ишоевым, за нами - Фролов и Юдин. И только
выскочили под облака, справа накинулись два Ме-109. Похоже, вражеские
"охотники" сумели нас подкараулить.
- "Мессы" справа! - передал я по радио товарищам, резко разворачивая
"лагг" в лоб ведущему фашисту.
Миг - и гитлеровцы исчезли, скрылись в облаках: то ли не ожидали, что
их заметят и не сумели психологически настроиться на схватку в равных
условиях, то ли предпочли избежать боя "на лобовых". По рассказам
фронтовиков, бой "на лобовых" гитлеровцы не любили и не выдерживали. Но едва
мы легли на прежний курс, "мессы" снова вывалились из облаков и пошли именно
и лобовую атаку.
Мой "лагг" и самолет ведущего фашистской пары сближались стремительно.
Уверенный, что противник отвернет, я шел на него, ловя "мессер" в
перекрестие прицела. С дистанции в 300 метров открыл огонь. Гитлеровец не
отвернул и тоже открыл огонь. Невероятно быстро вырос в размерах, возник
перед мной кок вражеского винта. Отчетливо различив переплет и стекла фонаря
кабины, я напрягся в ожидании удара, не желая свернуть и уступить
гитлеровскому ублюдку. Столкновения не произошло: в самый последний момент
тот не выдержал, ринулся вверх. Последнее, что успел я различить, вернее,
угадать по контуру, было хвостовое колесо "мессера".
Сделав левый разворот, я собрался вновь атаковать врага, но фашистские
"охотники", снижаясь, уходили на запад, за линию фронта. За хвостом ведущего
тянулся серый шлейф. Очевидно, была повреждена водяная система "мессера".
Внезапно я ощутил страшную усталость. Обе атаки заняли не более пяти
секунд каждая, а сил, оказывается, отняли больше, чем многочасовой перелет.
И все же я испытывал радость: схватка выиграна!
Радость оказалась недолгой. Выровняв машину, я не обнаружил пары
младшего лейтенанта Фролова. Сержант Ишоев, отважно и умело прикрывавший мой
самолет, сообщил по радио, что Фролов и Юдин еще во время первой атаки ушли
на Красноармейскую.
Почему Фролов не выполнил приказ держаться вместе, направился в район
Красноармейской, сказать мог только сам Фролов. Найти его в данном районе
нам с Ишоевым не удалось, попытки связаться с ним по радио ни к чему не
привели. Ни Фролов, ни Юдин на аэродром не вернулись.
Командование сочло наши с Ишоевым действия правильными, но я не находил
себе места: опять неудача, не вернулись два экипажа.
Фролов прибыл в полк на попутной машине утром 7 марта. Рассказал, что
рация на его самолете отказала после и вылета, что значения моего резкого