"Николай Исаенко. Вижу противника! (про войну)" - читать интересную книгу авторастаницей Крымской. Мне же особенно памятен первый вылет на прикрытие войск,
оборонявших Малую землю. Случилось это 25 апреля. Генерал-майор Кутасин, проходивший стажировку в должности командира авиационной дивизии, приказал возглавить шестерку истребителей и потребовал: - Чтобы ни один "лапоть" к Малой земле не пробрался! "Лаптями" на фронтовом жаргоне именовались вражеские бомбардировщики Ю-87, у которых обтекатели неубирающихся шасси формой смахивали на лапти. Мы разделили шестерку "лаггов" на две группы - ударную, из четырех машин, и сковывающую, из двух. В ударную, кроме меня и моего ведомого сержанта М. Г. Ишоева, вошли лейтенант А. П. Попов и сержант В. М. Морозов, а в сковывающую - старший лейтенант Белов и сержант М. А. Шалагинов. Может показаться странным, что ведущим сковывающей группы, предназначенной для борьбы с истребителями противника, я назначил старшего лейтенанта Белова, в мужестве которого сомневался. Однако причины для такого назначения Белова у меня были. Со времени печального происшествия вблизи Славянской мы со старшим лейтенантом вместе не летали, а по отзывам некоторых летчиков Белов проявлял при встречах с вражескими самолетами смелость и решительность, возглавляемые им группы истребителей сбили за минувшее время несколько самолетов противника. Возможно, эпизод под Славянской следовало считать неприятным недоразумением. Был, правда, случай, когда Белову поручили сопровождать идущий на разведку в глубокий тыл противника самолет Пе-2, и старший лейтенант не выполнил задание, приземлился вскоре после вылета, сообщив, что потерял Пе-2. Слышал я также от молодых летчиков, что старший лейтенант по-прежнему предпочитает, увидев "мессеры", строить спасительную "карусель", а не атаковать врага. Все это видимости, а рассказы одних летчиков противоречили рассказам других, и полностью верить им не приходилось. Кроме того, признаюсь, хотелось верить в лучшее. И назначая Белова в сковывающую группу, я как бы подчеркивал, что прошлое забыто, что я полностью ему доверяю: там, вблизи Славянской, прикрывал Белова я, здесь прикрыть меня предстояло Белову. Ударная группа шла на высоте 3500 метров, сковывающая - на высоте 4000 метров. Воздушного противника над Мысхако при нашем приближении не оказалось. Я повел истребители с набором высоты в море, чтобы наблюдать за обстановкой со стороны солнца. Но не успели мы удалиться на пять-шесть километров от берега, как появился ползущий курсом на Мысхако огромный эшелон вражеских бомбардировщиков Ю-88 и Хе-111. Они летели девятками, и считая эти девятки, я сбился со счета. Где-нибудь поблизости, конечно, находились истребители противника: ведь бомбардировщики и истребители гитлеровцев, вылетающие с разных аэродромов, производят встречу над каким-либо заранее обусловленным пунктом или в каком-нибудь заранее определенном районе, и в данном случае, наверняка, таким районом были подступы к Малой земле. Словно в подтверждение мелькнувшей мысли, в наушниках раздался взволнованный возглас Белова: - Разворачивайтесь! Сзади "мессы"! Белов не ошибался. На его высоте мчались две четверки истребителей Ме-109. Меня только удивило, что их так мало. Для прикрытия громадного эшелона бомбардировщиков командование противника должно было направить |
|
|