"Николай Исаенко. Вижу противника! (про войну)" - читать интересную книгу автораразворот, "горкой" выскочил с Ишоевым, Поповым и Морозовым впереди ведущей
девятки врага. Пару Белова в этот момент я уже не видел, да и выискивать ее недосуг было: мы намеревались стремительно атаковать "юнкерсы" "в лоб". Однако от лобовой атаки пришлось отказаться: вокруг сверкали трассы вражеских пуль и снарядов, на хвосте моего "лагга" уже повис "мессер", за ним, на удалении, виднелись еще пять, тоже начинающих левый разворот. Собьют! А под левым крылом уже пенится прибоем берег, и находящиеся справа вражеские бомбардировщики приближаются к Мысхако... Так нет же, не пройдете! Мы бросили машины в правый вираж, чтобы увлечь за собой "мессеры", начать, с ними бой на виражах точно по курсу следования бомбардировщиков. Пусть будет худо нам, но и врагу в предстоящей схватке не поздоровится! "Юнкерсы", продолжая двигаться на Мысхако, неминуемо врежутся в круговерть наших и фашистских истребителей. А там поглядим! Со всех сторон мельтешили черные кресты "мессершмиттов", переплеты фонарей "юнкерсов", бесчисленные плоскости вражеских машин, и - ни одной пулеметной, ни одной пушечной очереди! Я понял: стрелки бомбардировщиков не рискуют открывать огонь, чтобы не поразить собственные самолеты. Враг оказался в дураках. Зато мы, не уступая дорогу "юнкерсам", непрерывно вели огонь из пушек и пулеметов, били по любой фашистской машине, очутившейся в перекрестии прицела. Я не знал, сколько времени прошло с начала боя. Знал только, что успел испытать и чувство острой опасности, и ощущение близкой гибели, и торжество удачи, и твердил только одно: продержаться! Продержаться хотя бы еще несколько секунд. Сейчас "юнкерсам" даже "мессеры" мешают, бомбардировщики не могут не отвернуть! устремившийся к нему "мессер". Летчику "лагга" угрожала смертельная опасность. Его можно было выручить, прервав свалку на пути "юнкерсов". Но тогда путь к Малой земле для врага был бы открыт. С чувством острой боли и вины перед другом, которому не имею права помочь, я завершил вираж, чтобы обрушиться на тех гитлеровцев, которые подвернутся под пушку и пулеметы. И едва не столкнулся с флагманом "юнкерсов". Он менял курс! Следом за ним делала левый разворот вся ведущая девятка вражеских бомбардировщиков! Да и остальные уже шли с левым креном - тоже поворачивали! - По-бе-да! - не сдержав чувств, прокричал я в эфир.- По-бе-да! Уже и "мессеров" не было поблизости, за исключением одного единственного, явно пытавшегося оторваться от меня. Я до предела выжал сектор газа. Догнал. Поймал щучье тело вражеского истребителя в перекрестие прицела. Ударили, словно рыкнули, и тут же смолкли пушка и пулеметы - кончились боеприпасы. Но "мессеру" хватило: уже пылал, уже чадил, уже кувыркался, падая в море. Я развернулся на сто восемьдесят градусов, отыскивая взглядом своих. Видимость в тот день была отличная. С высоты 3500 метров глаза различали даже Анапу, где находился аэродром фашистов. Только поверхность моря не просматривалась: на высоте около 800 метров ее прикрывал тонкий флер тумана. Небо же оставалось чистым везде. Но своих самолетов я в нем не обнаружил. Сделал вираж. Никого. Только колышется вдоль побережья цепочка "юнкерсов", уходящих в сторону Керчи, да маячат над. этой цепочкой несколько четверок Ме-109. Где же |
|
|