"Максим Исаев (Штирлиц). Оживление (интеллектуальный любовный роман с элементами мистики)" - читать интересную книгу автора

иногда к окнам подходили какие-то люди со свечками, выглядывали наружу
сквозь тусклые стекла и отступали назад, растворяясь во мраке. Так всегда
кажется, когда идешь ночью мимо дома с потушенными окнами, что сейчас
кто-нибудь выглянет из окна с того света. Наверное, они ходят туда
развлечься. Скучно все-таки лежать все время на одном месте, нужно какое-то
разнообразие.
Мы не стали заходить внутрь дворца, а пошли сразу к конюшням. По полю
стлался низкий холодный туман, доставая примерно до пояса. На середине арены
было совсем светло от неба и далеких прожекторов. Из конюшни послышалось
ржание. Лошади забеспокоились, как и положено в присутствии нечистой силы.
- Никак не могу приручить их к себе, каждый раз они становятся просто
бешеными. Недавно каталась в ночь перед скачками, так лошадь потом взяла все
призы и к вечеру сдохла. Надо было сказать Герцогу, чтобы ставил на моих
лошадей, да он сам катался на Лучистой, думал, она победит, но ошибся.
- А я думал, тут уже давно все куплено.
- Конечно куплено, только нашими. Они и берут все деньги, оставляя этим
козлам только всякую мелочь.
- А вам-то на что эти деньги?
- Как на что! Ты думаешь, на этом свете все кончается и человеку ничего
больше не нужно? Вот глупости, придуманные известно кем. Я, например,
страшно люблю ходить на всякие показы мод и покупаю себе всегда самые
дорогие платья. Сразу чувствуется, когда видишь действительно ценную вещь.
Она всегда зашкаливает. Не могу тебе объяснить, чем они так отличаются, но
я-то в этом разбираюсь!
Ну прямо как моя жена...Сторож в буденовке и с винтовкой отдал честь
моей королеве, подозрительно взглянул на меня и открыл ворота.
- Ну как там мой Буцефал? - спросила его она, как старого знакомого.
- Ждет, ваше сиятельство, совсем измучился тут на привязи, уж больно
горячий.
- И моему другу найди какую-нибудь девочку по-спокойнее.
- Как изволите, как изволите, ваше высокоблагородие, есть тут у меня на
примете одна дамочка в белых яблоках.
Сторож ушел, и вернулся через несколько минут, ведя под узцы черного
блестящего Буцефала и серую Француженку. Я, естественно, никогда в жизни не
сидел в седле.
- Ничего, это особые лошади, не бойся.
Сторож помог вначале герцогине, потом подсадил и меня. Француженка,
приняв груз, сразу понеслась вперед через поле к воротам. Буцефал не
отставал.
- Куда поедем? - спросил я, охваченный восторгом движения и готовясь,
наконец, свернуть себе шею.
- Куда глаза глядят! - весело прокричала она и вырвалась вперед. Мы
выскочили на проезжую часть. Машин уже совсем не было видно. Вскоре мы
повернули направо, к Белорусскому вокзалу. Вокруг Горького, вспоминая,
наверное, пьесу "На дне", спали бомжи, редкие пассажиры разглядывали
расписание. Было около трех часов ночи.
Следующим был Маяковский, он опустил руку, сел на постамент и что-то
читал, болтая ногами. Во рту дымилась папироса. Рядом с ним сидела какая-то
девушка в желтом платье. Я бросил в Маяковского огрызок яблока, но он ловко
увернулся и швырнул в меня какой-то кирпич, или свою книжку. Я пригнулся,