"Максим Исаев (Штирлиц). Оживление (интеллектуальный любовный роман с элементами мистики)" - читать интересную книгу автора

что он окажется в этом месте! Он, наверное, и без меня все давно знает, раз
у них все выходят наверх, да еще газеты приходят по подписке. А похож
все-таки на портрет, который висит у бабушки в комнате! Правда, умер он за
десять лет до моего рождения, может, я что-нибудь все-таки спутал?
Фрак теперь придется где-то добывать новый, этот весь засран, да и на
сцену в повязке на ухе выходить совсем уж неудобно. Лучше уж по левой
стрелял, не так было бы видно! А рояль мне очень понравился. Вот бабуля-то
обрадуется, что внучек ее наконец-то с дедушкой повидался! Жаль, он не успел
мне ничего передать наверх, письмецо какое-нибудь, или открытку. Может, еще
встретимся? Надо бы мою новую девушку попросить, она-то с ним наверняка
давно знакома.
- Конечно знакома, - вдруг сказала она, подсаживаясь на мою постель. Я
ощутил прикосновение ее теплых рук и улыбнулся. - Твой дедушка прекрасно
танцует, особенно вальс.
- Еще бы, они с бабушкой даже выиграли конкурс бальных танцев в
Берлине, бабушка тогда еще с самим Жуковым танцевала.
- Это с Ванькой, что ли?
- Да нет, с маршалом. Ну ты даешь, не знаешь, что ли, проспекта Жукова?
- Я думала, это другой Жуков.
- Вот дурочка!
- Сам дурак, нечего было с дедушкой ссориться, теперь он тебя точно
где-нибудь подстрелит, уж больно он на тебя осерчал.
- А у вас тут что, все с оружием ходят?
- Нет, только кому положено.
- А если я наследник?
- Чего ты хочешь, зачем тебе револьвер?
- Вот бабушка тоже так говорит, и с дуру утопила такую реликвию -
револьвер Фрунзе! Раз уж я тут отдуваюсь за всех буржуинов, должен же я хоть
револьвер-то иметь!
Я даже приподнялся от волнения на постели.
- Я вижу, мой милый, что у тебя опять начинается какой-то бред. Вчера
ты вдруг вскочил на стол посреди зала и принялся петь "Боже, царя храни!".
Дедушка с трудом смог стащить тебя вниз, вы принялись толкаться, а потом и
пальба началась. Давай-ка лучше покатаемся с тобой на свежем воздухе.
Я сел в постели, пытаясь прийти в себя. Голова действительно была как
чужая, и ухо болело, будто его сначала оторвали, а потом приклеили на старое
место. Правда, домой возвращаться не хотелось. Во-первых, наверняка у них
здесь еще осталось после вчерашнего всякие салатики и мясо, которое мне
очень понравилось, во-вторых, денег я не достал ни копейки, а в-третьих,
дедушка. Надо все-таки попытаться привыкнуть к этому подземному положению,
удрать наверх всегда можно, а здесь мне пока нравится, да еще такая новая
подруга!
Я обнял ее и погладил по крепкой попе. Она оттолкнула меня и
улыбнулась.
- Идешь ты или нет?
На этот раз дорога по лабиринту показалась мне короче. Отворилась
последняя дверь и мы вдруг вышли на улицу из какого-то подъезда.
Опять была ночь, сияли звезды, прохожих совсем не было, и редкие машины
шуршали где-то за домами. Пройдя через несколько переулков, мы очутились у
здания ипподрома на Беговой. Казалось, внутри него все было темно и тихо, но