"Иван Исаков. Первое дипломатическое поручение (про войну)" - читать интересную книгу автора

не желая привлекать к себе внимания рейда ни оркестром, ни пушечной пальбой.
Или что особа изволит почивать дома, а к стационеру несется чин посольства,
еще не выслуживший должностного вымпела.
Когда катер встал у правого трапа, осторожное начальство стационера
оказалось на верхней палубе в полном составе, в белоснежной форме и при
кортиках. И не зря.
По трапу поднялся первый советник посольства, действительный статский
советник, что в сознании командира "Донца" звучало, как генерал-лейтенант
или вице-адмирал. Не дай бог опоздаешь встретить такого гостя!
Щербачев с исключительной вежливостью, смешанной с не менее явной
небрежностью - сочетание, которое вырабатывается у сановников годами, -
поздоровался с офицерами, а затем, поманив к себе мичмана Немитца, удобно
устроился в шезлонге под тентом. Так же вежливо и небрежно всем остальным
было брошено:
- Я вас не задерживаю!
Повторять не пришлось. Обжигая севастопольского мичмана любопытными и
завистливыми взглядами, офицеры, включая вахтенного начальника, растворились
в надстройках и недрах корабля, не смея даже подглядывать. Остался только
часовой у кормового флага, невольно оказавшийся в трех шагах от
облюбованного дипломатом кресла.
Оценив обстановку, мичман почтительно заметил:
- La sentinelle entend tout!*
______________
* Часовой все слышит! (фр.).

На что последовало такое презрительное Je m'en fiche*, что Немитц
больше не возвращался к этой теме.
______________
* Наплевать! (фр. жаргон).

- Ну, любезный узник, благодарите бога, что по пали под
покровительственную руку Ивана Алексеевича.
- Никогда не думал, что мне придется кого-либо благодарить за арест.
- Э-э... судя по тону и краске на лице, вы действительно ничего не
поняли. Признаюсь, я думал, что вы... э-э... сообразительнее. Садитесь и
слушайте!..
Итак, вы нанесли удар, вернее, дали оплеуху человеку, который к этому
не привык. Вы сделали это на глазах всего его штата. Поймите, что у него
здесь, в Константинополе, и особенно в Берлине, - тысячи врагов и
завистников, которые пишут доносы не только Бюлову, но и самому кайзеру.
Взять того же Моргена, который сейчас мечтает о пароходной концессии от
Басры до Багдада. Вы настолько молоды, что не можете понять, что значит
получить такой афронт в его годы, да еще на селямлике, да еще от молокосо...
э-э... Вы мне простите, но вы действительно молокосос по сравнению с бывшим
статс-секретарем германского имперского правительства.
Это только, так сказать, моральная сторона дела. Но есть и
практическая. Вы сорвали план привлечения вас в качестве... ну, скажем... в
качестве корреспондента графа, конечно, родственного корреспондента. И
сорвали в последний момент, после тщательной и длительной подготовки, к
которой граф так неосторожно привлек много участников, вплоть до своей