"Иван Исаков. Первое дипломатическое поручение (про войну)" - читать интересную книгу автора

очаровательной племянницы... Что это - вздох? Не станете же вы уверять, что
разбито ваше юное сердце?
Немитц твердо сказал:
- Нет, вам не грозит признание в любви. Но я глубоко обижен, более того
- оскорблен в лучших чувствах к людям, к подобным людям, конечно! Мне стыдно
за ее роль, которую она разыгрывала по указанию дядюшки, и обидно, что я
верил всем...
- Кажется, мы начинаем понимать друг друга...
Вспыливший мичман, вскочив, отчеканил:
- Ваше превосходительство! Я еще не понял, чем обязан вашему визиту и
необходимости выслушивать оскорбительные остроты.
- La sentinelle entend tout! - произнес сановник, подражая давешней
интонации мичмана.
- Je m'en fiche! - в тон ему отозвался обиженный офицер, хотя это и
было ложью; он все больше рад был в душе тому, что этот разговор слушает
хотя и посторонний для него, но настоящий русский матрос.
Щербачев потянул Немитца за рукав и усадил рядом с собой.
- Замолчите! Да знаете ли вы, что такое старый сановник, более семи лет
бывший имперским статс-секретарем и сброшенный с должности в момент, когда
считал себя созревшим для роли первого министра, а может быть, и канцлера?
Это сосуд, наполненный до краев желчью, жаждой мести и честолюбивой надеждой
вернуться в Берлин на коне, даже если новая должность условно считается
почетной. Для подобного человека этот провал хуже служебной ошибки. И вы
думаете, мы используем его затруднительное положение? Нет, мой милый. Мы
будем молчать. Вас, я надеюсь, удастся сплавить благополучно. Но вот майор
Морген, завистливые советники и берлинские клевреты фон Бюлова, те обыграют
случай на селямлике так, что граф до конца дней не простит себе эту
злосчастную идею использовать в качестве своего корреспондента дальнего
отпрыска Биберштейнов. Поймите, что если бы граф был в два раза моложе, то
вызвал бы вас на дуэль. Конечно, поводом послужили бы якобы непочтительные
слова, сказанные в адрес этой фрейлейн. Причем свидетелей нашлось бы более
двух десятков. За этим бы дело не стало.
- Какой абсурд! К тому же это нечестно и недостойно...
- О честности, когда речь заходит о дипломатических интригах, говорить
не приходится, особенно на берегах Босфора. Что касается дуэли, то, несмотря
на всю абсурдность, этот вариант еще не отпал. Конечно, не посол, но майор
или один из военных или морских агентов должен вызвать вас, как только вы
очутитесь на берегу... Знаю, знаю! Вы не можете прятаться, если вас ожидает
поединок! Вот это абсурдно и, простите, смешно. Ведь поединок подстраивается
с целью убрать вас с дороги, чтобы никто не мог огласить происшедшего на
селямлике. Вы являетесь единственным не немцем, который присутствовал, -
мало того, - который выступил против графа. Да поймите, что им наплевать на
своего неудачливого статс-секретаря. В душе, наверное, они злорадствуют, но
на карте провал комбинации, в разработке которой участвовало чуть не все
посольство. И вы никогда не поймете, какое это имеет значение в период
ожесточенной кампании за железнодорожную концессию, так называемую "Б-Б" -
Берлин-Багдад, за пароходную - на Тигре и в разгар борьбы за
преимущественное военное влияние на судьбы Проливов.
Как втолковать вам, что не только немцам, но и нам, русским, невыгодно
разглашение маленького конфликта. Ведь Маршалл фон Биберштейн всегда