"Фазиль Искандер. Разные рассказы (4)" - читать интересную книгу автора

или тетя Катя потом возьмут и съедят его?! Нет, этот кусок должен быть
уничтожен! И Чик уже не сомневался, каким образом. Он - была не была! -
макнул этот кусок курятины в ореховую подливу и сразу весь сунул в рот, и с
трудом стал прожевывать.
Это было так невероятно вкусно, а от стыда, что хозяева его застанут за
этим занятием, курятина казалась еще вкусней! Он даже молниеносно решил:
если тетя Катя и дядя Сандро внезапно войдут в кухню, немедленно прикрыть
руками оттопыренные щеки и изображать глухонемого, пока не проглотит все,
что во рту. А потом сказать, что у него внезапно разболелись все зубы.
Но дядя Сандро с видимым удовольствием все еще перекликался с Бахутом,
уточняя личности гостей и время предстоящего пиршества.
- Скажи, что я больная, что ты не можешь прийти, - тихим голосом,
словно там ее могли услышать, безнадежно упрашивала тетя Катя своего мужа.
- Какая ты больная, - резко оборвал ее дядя Сандро, - на тебе мешки
можно таскать!
- Но ты ведь перепьешь,- грустно напомнила ему тетя Катя.
- Я могу перепить людей, - строго заметил ей дядя Сандро, - потому я
и знаменитый тамада. Но себя перепить даже я не могу, куриная голова.
Пока дядя Сандро переговаривался с женой и перекликался с Бахутом, Чик
прожевал и проглотил тот самый кусок курятины. Он оказался до того вкусным,
что Чик с еще большей силой ощутил голод. Чик подумал, что, раз уж согрешил
один раз, можно согрешить и второй раз. Стыд от этого не удваивается, а,
наоборот, уменьшается в два раза, он делится между двумя кусками курятины.
Значит, соображал Чик, если взять десять кусков курятины, на каждый
останется маленький стыденок. Чик сильно задумался над этим.
Собака, стоявшая в дверях и продолжавшая смотреть в кухню, все видела и
теперь с укором глядела на Чика: мол, раз сам взял, мог бы и мне подкинуть.
Но Чик ей ничего не подкинул, а только выразительно посмотрел ей в глаза,
стараясь внушить; а мне хорошо было смотреть, как тебе кидают вкусные
косточки и ты хрумкаешь ими? То-то же!
Наконец дядя Сандро, уточнив, что пиршество начнется, как только солнце
занырнет за землю, возвратился с тетей Катей на кухню. Так что Чик не успел
проверить свою теорию о том, что с повторением греха стыд уменьшается во
столько раз, сколько раз повторяется грех. Он слишком замешкался, обдумывая
ее.
Дядя Сандро уселся на свое место и стал рукой шарить в миске, выбирая
кусок курятины. Он так долго его выбирал, что у Чика даже екнуло сердце: а
не тот ли кусок ищет дядя Сандро, который он съел?
Дядя Сандро, так и не выбрав курятины, подозрительно покосился на
собаку, а потом взял огурец, ножом разрезал его вдоль и, густо, как
повидлом, намазав одну долю аджикой, откусил, с удовольствием крякнув от
остроты.
- Так на чем я остановился? - спросил он у Чика, бодро причмокивая.
Огурец всегда едят бодро, подумал Чик, а помидор задумчиво.
- Вы перебежали висячий мост! - радостно воскликнул Чик, чувствуя,
что вопрос о курятине отсечен навсегда.
- Да, - продолжил дядя Сандро, хрустя огурцом и постепенно
вдохновляясь, - я перебежал висячий мост. Козлокрад не видел меня, потому
что он, повернув голову вверх, разговаривал с моим товарищем. И только когда
я уже был в десяти шагах от него, он услышал мои шаги и обернулся. Если бы