"Фазиль Искандер. Разные рассказы (4)" - читать интересную книгу автора

бутылку и убедившись, что она не пострадала, выдавала мальчику деньги. Тот
радостно устремлялся вниз, выбегал на помост, где лежала его одежда, совал
деньги в карман брюк и прыгал в море, когда новые бутылки шлепались в воду.
Судя по тому, что официантка пускала мальчиков в трусиках на палубу "Амры",
она тоже имела свой процент. Обычно голых купальщиков сюда не пускают.
Пока я любовался этой совершенно новой игрой, навеянной новыми
временами, ко мне подошел давний знакомый мухусчанин. Он присел за столик и
некоторое время вместе со мной следил за происходящим на палубе "Амры" и в
море. Потом, видимо, приревновав мое пристальное внимание к происходящему,
он сказал:
- Это все ерунда! Богачи с жиру лопаются. Я тебе расскажу случай,
который был со мной в молодости. Это будет поинтересней.
И он рассказал. Рассказ и особенно мои догадки по поводу услышанного
таковы, что я не могу ни описать его внешность, ни назвать имени или места
работы. Единственное, что могу сказать, он был вполне интеллигентным
человеком.
- В юности я любил ходить в горы. Вот что случилось однажды. После
тяжелого перехода по фирновым снегам наша группа остановилась на несколько
дней на чудесной альпийской поляне. Вокруг изумрудные луга, пониже
темно-зеленые непроходимые леса, а наверху сверкают снежными вершинами
горные хребты. Недалеко находилось озеро небесной красоты, в него с северной
стороны еще сползали снега. В двадцати минутах ходьбы на этом же альпийском
лугу был расположен другой туристический лагерь.
Дни стояли солнечные, жаркие, и вся наша группа загорала возле озера.
Сюда же приходили и обитатели соседнего лагеря. Вода в озере была
прозрачная, как слеза, но совершенно ледяная. Вдали от берега плавали
легкие, снежные островки. Никто в озере не осмеливался купаться. Никто,
кроме меня и одной девушки из Ростова. Звали ее Зина. Ей было девятнадцать
лет, а мне двадцать два. Я учился в Москве на физмате, она училась в Ростове
в педагогическом институте. Это была стройная, очаровательная девушка, и
весь радостный облик ее струил ласку на окружающий мир. Мы влюбились друг в
друга. По вечерам, уединившись, целовались, как безумные, и я знал, что она
готова на все, но я сдерживал себя изо всех сил.
Я собирался на ней жениться через два года после окончания института.
Сейчас жениться никак не мог; родители у меня были бедные, я жил почти на
одну стипендию. При всей влюбленности у меня срабатывали и совершенно
прозаические соображения. Я думал: овладеть такой хорошенькой девушкой и
предоставить ее самой себе на два года - опасно. Я считал, что ее
невинность будет гарантией верности.
У нее была очаровательная привычка. Что ни попадет под руку, все
пытается прижать к груди. Наберет букетик альпийских цветов - прижимает к
груди. Поймает бабочку - прижимает к груди. Найдет белый гриб - прижимает
к груди. Даже ежика, которого мы поймали, подымаясь в горы, она ухитрялась
долго прижимать к груди. Умиляясь этой ее привычкой, я тогда думал, что Зина
наконец угомонится, когда прижмет к груди нашего будущего ребенка. Но все
обернулось по-другому.
Мы с ней входили в обжигающую холодом воду и отплывали от берега метров
на двадцать. Я, выросший на Черном море и с детства далеко заплывавший, и то
чувствовал невероятно сковывающую тело ледяную воду, а она хоть бы что.
Каждый раз она готова была плыть дальше, но я ее останавливал и