"Фазиль Искандер. Рассказы разных лет (5)" - читать интересную книгу автора

А еще однажды меня привели в театр. И вот после замечательного зрелища
люди почему-то начали хлопать в ладоши, а те, что жили на сцене, теперь
просто так вышли и стали раскланиваться. Среди них особенно противным был
один человек, которого за несколько минут до этого убили, а теперь он не
только бесстыдно восстал из мертвых и как дурак стоял среди живых, у него
еще хватило бесстыдства держаться одной рукой за руку своего убийцы, а
другой тихо отряхивать себе штаны.
И все они вместе улыбались и кланялись, а я себя чувствовал обманутым и
оскорбленным. А глупые зрители почему-то тоже улыбались и хлопали в ладоши,
словно приговаривая: "Хорошо вы нас обманывали, нам очень понравилось, как
вы нас обманывали..."
И вдруг я замечаю, что в просвете между деревьями появляется корабль. А
за ним и другие. Целая флотилия военных кораблей. Они медленно-медленно,
оставляя жирный, как бы выдавленный из труб, дым, проползают по миражной
стене моря. Застыв от радостного изумления, я слежу за ними. Особенно
поражает один, низкий, непомерно длинный, он занимает почти весь просвет
между деревьями.
- Дедушка, смотри! - кричу я, очнувшись, и показываю на него пальцем.
Дедушка смотрит некоторое время, а потом снова берется за топорик.
- Это что? - говорит он. - Вот "Махмудья" был такой большой, что на
нем можно было скачки устраивать...
- Это что еще за "Махмудья"? - спрашиваю я. Но дедушка не отвечает.
Он подхватывает охапку последних прутьев, поднимается с ними по склону и
бросает в общую кучу. Дедушка усаживается у края гребня, удобно свесив ноги
с обрывистого склона. Он достает из кармана платок, утирает потную бритую
голову в коротких седых волосах, прячет платок и затихает, расстегнув на
седой груди пуговицы. Я слежу за ним и чувствую, что мне приятна его не
окостеневшая по-старчески, а гибкая, живая ладонь со сточенными пальцами,
круглая седая голова, и мне приятно само удовольствие, с которым он утирал
от пота свою голову, а теперь прохлаждает ее. Но я знаю, что он еще должен
ответить на мой вопрос, и жду.
- Мы на нем в амхаджира уплывали, - говорит он, задумавшись.
Я уже знаю, что такое амхаджира, - это насильный угон абхазцев в
Турцию. Это было давно-давно. Может быть, сто, а то и больше лет прошло с
тех пор.
- Дедушка, - говорю я, - расскажи, как вас угоняли?
- А вас и не угоняли, мы сами, - отвечает дедушка.
- Да как же не угоняли, когда и в книжках об этом написано, - говорю
я.
- Обманывать обманывали, а угонять не угоняли, - упрямо отвечает
дедушка и подымает на меня голову, - да и как ты абхазца угонишь? Абхазец в
лес уйдет или в горы. Вот кубанцев, скажем, можно угнать, потому что у них
земля голая как ладонь... А нашего не угонишь, потому что наш всегда в
сторону свернуть норовит. Во времена первого переселения я был мальчишкой,
меня и брать не хотели...
Я усаживаюсь рядом с дедушкой в знак того, что теперь намерен его долго
слушать. Дедушка снимает с ног чувяки из сыромятной кожи, вытряхивает из них
мелкие камушки, землю, потом выволакивает оттуда пучки бархатистой особой
альпийской травы, которую для мягкости закладывают в чувяки. Сейчас он
слегка копнит эти пучки в руках и осторожно, как птичьи гнезда, всовывает в