"Фазиль Искандер. Звезды и люди (Рассказы 1999)" - читать интересную книгу автора

семье твоей я позабочусь, и барана получит Леонтий, разорви его демоны на
ломти. Хорошо, что он еще в тюрьму не явился за бараном.
НАВЕЙ. Говорят, когда ты был в походе на Потилею, вас настиг сильный
мороз. А ты босой ходил по снегу, не замечая холода. Правда ли это?
СОКРАТ. Это легенда, но она имеет некоторые основания, как и всякая
легенда. В ту морозную ночь мы со многими воинами стояли в одном доме.
Утром, когда я проснулся, в доме никого не было. Мне надо было выйти по
нужде. Смотрю, нет моих сандалий, сперли мои сандалии. Что же мне оставалось
делать? Я завернулся в плащ и босой вышел из дому. На обратном пути меня
поразила внезапная мысль, и я остановился и в самом деле забыл, что стою на
снегу.
Я понял, что мудрость все может. Но она не может только одного защитить
себя от хама. В этом смысле мудрость обречена на многие тысячелетия. Но
собственная незащищенность и есть единственное условие, при котором истинно
мудрый человек посвящает себя служению мудрости.
Проверяя варианты этой мысли, я три часа простоял на снегу.
Оказывается, за это время собрались воины и, гогоча, смотрели на меня. Но я
ничего не замечал. Наконец один старый воин принес мне свои запасные
сандалии, и я надел их на ноги.
Я и в Афинах не раз цепенел на много часов, когда меня осеняла мысль.
При этом птицы, особенно голуби, принимая меня за статую, садились мне на
голову и плечи. Но я ничего не замечал. И только Ксантиппа начинала ругать
меня, заметив птичий помет на моем плаще.
- Опять остолбенел! - кричала она. - На тебя мыла не напасешься!
Сократ тихо смеется.
ФЕОДОСИЙ. Клянусь Посейдоном, это Алкивиад нарочно спрятал твои
сандалии. Он же был с тобой в этом походе. Он хотел посмеяться над тобой.
СОКРАТ. Нет, сандалии у меня в самом деле стащили. Но Алкивиад в самом
деле был большой шутник. Он уверял моих добрых друзей, что видел однажды в
Афинах, как голуби совокуплялись на моей голове, когда я стоял в оцепенении.
Думаю, что он шутил. Но может быть, демоны иронии сыграли шутку с моей
головой, которая всегда пыталась поставить телесность на свое место: мол,
телесность оказалась выше головы Сократа.
Сократ тихо смеется.
ФЕОДОСИЙ. Всем известно, что ты под градом стрел вынес раненого
Алкивиада из боя. А награду получил он. Как это понять?
СОКРАТ. Зачем философу награда? Я сам хлопотал за него, пусть, думаю,
потешится.
Входит стражник.
СТРАЖНИК. Феодосий, вам пора уходить.
ФЕОДОСИЙ. Я не пожалею драхму, чтобы положить ее тебе в рот, когда ты
умрешь! Мало ты получил от меня?
СТРАЖНИК. Я впустил тебя сюда с чужестранцем из далекой Апсилии. А он
не только чужестранец, но и чужеродец, молящийся неведомым богам. За это и
меня по голове не погладят. А у меня тоже семья.
ФЕОДОСИЙ. Но я же поручился за него. Тем более он говорит по-гречески,
как мы. Ты мог не знать, что он чужестранец и чужеродец.
СТРАЖНИК. В случае чего, я так и собирался говорить. Но, Феодосии, не
один ты хочешь попрощаться с Сократом. Половина Афин хочет попрощаться с
ним.