"Фазиль Искандер. Звезды и люди (Рассказы 1999)" - читать интересную книгу автора

Ко всему, еще и директор института вызвал его к себе в кабинет. В свое
время директор был хорошим физиком, но уже много лет все его умственные силы
уходили на то, чтобы удержаться на своем высоком посту. Впрочем,
профессионального ума ему еще доставало, чтобы высоко ценить Николая
Сергеевича.
Директор встретил его с руками, растопыренными над огромным столом в
сокрушительном недоумении. Черная, западная сигара, откровенно нарушая
законы физики - не падая, - небрежно торчала из угла его рта.
Взглянув на Николая Сергеевича, директор вдруг вспомнил далекие
времена, когда он работал в Абхазии в физико-техническом институте. Тогда у
его дочери был незадачливый жених, который написал в правительство дерзкое
письмо о перестройке сельского хозяйства. Пришлось отдалить дочь от этого
доморощенного реформатора. Интересно было бы узнать, вышло из него
что-нибудь или нет? Директор попытался припомнить его имя, но не смог. Вдруг
перед его глазами всплыл теплоход "Адмирал Нахимов". К чему бы это, тревожно
подумал он, но, догадавшись, успокоился: дочь, живущая сейчас в Одессе, на
этом теплоходе туда уехала.
- Как вы, аристократ мысли, могли подписать это глупое письмо? начал
он. - Я знаю, это Альфред Иванович сбил вас с толку. Ну как вы могли
подписать письмо вместе с этим вечно раздутым павлином, с этим прохиндеем, с
этим трусом? Ну признайтесь, здесь никого нет. Этот любимец московских
салонов - прохиндей.
И в самом деле, вечно раздутый павлин, и в самом деле, прохиндей, думал
про себя Николай Сергеевич, но сейчас соглашаться с директором было как-то
неприлично, и он промолчал. Когда директор, пытавшийся свой монолог
превратить в диалог, закончил, он только спросил у него:
- Откуда вы взяли, что он трус?
Тут он не мог не попытаться удовлетворить свое любопытство.
- А разве павлин может не быть трусом? - со странной логикой удивился
директор.
Но откуда он, директор, знает не только о существовании Альфреда
Ивановича, но и о некоторых свойствах его натуры? Это было столь же
необъяснимо, как и тяжелая сигара, торчавшая из угла его рта, с цинической
откровенностью пренебрегающая законами всемирного тяготения.
На самом деле, директор звонил в институт, где работал Альфред
Иванович, и у своего коллеги получил на него характеристику.
- Видел вашу подпись под письмом, - улыбнулся директор в конце
разговора. - Буквы больше моей сигары. Прямо "Быть по сему"!
Он расхохотался.
- Где вы это видели? - спросил Николай Сергеевич, стыдясь, что он
слишком крупно, как-то неинтеллигентно расписался.
- В ЦК, где еще? - ответил директор. - И там я вас отбивал от этого
прохиндея.
В конце концов они договорились, что, если уж ему вздумается поправлять
курс правительства, он это будет делать сам.
- Быть по сему, - на прощанье сказал ему директор и, пыхнув сигарой,
склонился к телефону.
...И вот эта ужасная встреча у входа в театр, его бегство, его
облегченный вздох, когда он рухнул на сиденье такси. Они поехали, но ему
становилось все хуже и хуже. Он теперь страстно мечтал добраться до дому. К