"Алан Ислер. Принц Вест-Эндский " - читать интересную книгу автора

стал багровым и умер, не успев позвать на помощь. Таким образом, можно
сказать, что Синсхаймер, первым среди нас получивший немую роль, узнал
наконец, насколько сладостна смерть.
Однако тема моя - не любительский театр, а искусство или, вернее,
антиискусство - короче говоря, Дада. Я хочу внести ясность в эту историю.
Шестьдесят лет я хранил истину как личную собственность - из жадности или
скромности, мне трудно сказать. Но снова появилась Магда Дамрош, и правда
должна быть высказана: Она просится наружу. Если в результате моя роль на
мировой сцене покажется раздутой, пусть будет так.
Между прочим, могу сказать, что в "Гамлете" мне дали роль призрака. В
этом есть ирония - если только вы сможете ее уловить. В "Эмме Лазарус" мы
ставим только классиков. Конечно, нам надо сделать скидку. В прошлом сезоне,
например, нашей Джульетте было 83 года, а нашему Ромео - 78. Но если
воображение в вас еще живо, это был колоссальный, блестящий спектакль.
Правда, на премьере, убивая Тибальда, Ромео упал сам и его пришлось унести
со сцены на носилках. Теперь ищите его в Минеоле.
Итак, мы потеряли нашего Гамлета. Наша маленькая труппа в расстройстве.
Сегодня в конце дня мы должны собраться и обсудить положение. Но уже
образуются клики. Не представляете себе, какой переполох поднялся на нашей
голубятне. Кое-кто предлагает закрыть постановку - из уважения к памяти.
Другие говорят, что если бы это была комедия, то - да, закрыть, несомненно;
но поскольку это трагедия... Тоска Давидович, наша Офелия, наотрез
отказывается играть с Фредди Блумом, дублером Синсхаймера, утверждая, что у
него нет "сценических данных", а кроме того, у него так пахнет изо рта, что
она забудет свои реплики. На самом деле, ни для кого не секрет, что Блум
ухаживал за ней, завоевал ее и бросил, все - на протяжении одной бурной
недели. Давидович нашла союзницу в лице нашей Гертруды - Лотти Грабшайдт,
еще одной жертвы Блума. Что до меня, я на подобные детские ссоры взираю
равнодушно. В принципе я считаю, что "представление должно продолжаться,
несмотря ни на что", но и не слишком огорчусь, если его отменят. Синсхаймер
-- причина всей бури, - нечего и говорить, тем более равнодушен. Я же
помалкиваю. Но на собрании труппы намерен сообщить, что я уже выучил роль
принца и, если мне ее предложат, конечно соглашусь. В таком случае Блум
может стать Озриком, а Гамбургер, вместо Озрика, сыграет призрака.
Посмотрим. "Готовность - это все".
По причинам, анализировать которые я не готов, мне трудно писать о
Магде. Позвольте заметить лишь, что за шестьдесят лет Магда Дамрош чудесным
образом не постарела ни на единый седой волос. Она выглядит в точности так,
как выглядела - нестерпимо прекрасной, - когда я в последний раз увидел ее
в Цюрихе в 1917 году. Та же воздушная грация, тот же насмешливый наклон
головы. Даже сегодня ее улыбка, чуть поднятая левая бровь шлют стрелы прямо
в сердце. Что она здесь делает? Тристан Тцара говорил - не совсем в шутку,
-- что она шпионка Франца Иосифа. Но император давно умер. А в "Эмме
Лазарус" секретом может быть разве что консистенция стула.
Она поступила на работу месяц назад - физиотерапевтом. Знакомиться с
больными ее повел доктор Коминс, еще больший дурак, чем кажется. У нас шла
репетиция. Бедный Синсхаймер - еще не обитатель Минеолы - как раз схватил
Тоску Давидович за пухлое запястье и с тяжеловесным сарказмом произнес:
"Помяни мои грехи в своих молитвах, нимфа" . Сарказм его, надо заметить,
объяснялся не тем, что мадам Давидович 82 года, что на ней была серая