"Дэниел Истерман. Имя Зверя" - читать интересную книгу автора

немца к себе, схватив его за воротник. Толстяк скулил, но ничего не говорил.
Эль-Куртуби поднял стержень и засунул его острием в ухо Мюллеру.
- Неприятно, правда? - спросил он.
Мюллер неловко кивнул.
- Д-да... - пробормотал он.
- Ленты - не фальшивка, не так ли, герр Мюллер?
Немец снова заскулил. Эль-Куртуби слегка нажал на стержень, прижимая
его к барабанной перепонке в ухе Мюллера.
- Я спрашиваю: ленты - не фальшивка, правда?
- Да, - прошептал Мюллер.
- Это абсолютно подлинные записи. Вы предали нас, не так ли?
Молчание. Стержень проник еще глубже, заставив Мюллера поморщиться от
боли. Из ушного отверстия на мочку вытекла струйка крови.
- Не так ли?
- Да, да. Конечно. - Мюллер взмок с головы до ног, капли пота катились
по его лбу и щекам, падая на дорогой костюм. - Но меры приняты. Никакого
вреда не было причинено.
Мертвая тишина царила в комнате. Никто даже не дышал. Эль-Куртуби
жалостливо улыбнулся.
- Да, - пробормотал он. - Меры приняты.
Одним движением он вонзил стержень глубоко в череп Мюллера. Немец
отчаянно дернулся, мучитель отпустил его, и он тяжело повалился на пол.
Эль-Куртуби безмолвно вернулся на свое место. Теперь все они
принадлежат ему и сделают все, что он захочет. Признание Мюллера было очень
кстати, но, в конце концов, в нем не было нужды, поскольку он знал, что
ленты, конечно, фальшивка и что немец действительно, как он сам заявлял, был
бы последним человеком, который бы предал их.


Глава 11

Ватикан, 11 сентября
Томазо Альбертини остановился и потянулся. Спина снова давала о себе
знать, и он понимал, что скоро придется возвращаться в госпиталь на лечение.
Ему скажут, как говорили много раз раньше, что человек в его возрасте должен
с этим смириться. Если ему нужно работать, скажут ему, то он должен найти
работу полегче. Но это означает, что придется покинуть Ватикан и искать
работу в другом месте. Сама мысль об этом приводила его в отчаяние. Ему был
шестьдесят один год, он работал в Ватикане с детства, так же, как его отец,
и знал, что ему никогда не найти работу, не связанную с тяжелыми физическими
нагрузками. Что доктора знают о жизни? Пусть это убьет его, но он будет
работать здесь.
Толкая перед собой свою старинную тележку, чистильщик устало пересек
площадь Святого Петра, начиная рабочий день. Часы показывали половину
шестого, воздух по-прежнему был морозным. Над городом висела мертвая тишина.
Ни шума машин, ни рева труб, ни туристов. Один лишь старый человек со своими
щетками медленно шагал в холоде и темноте.
Он поглядел направо, на комплекс зданий над северным портиком Бернини.
Все было так знакомо, что он и без света различал большую площадь, резные
колонны, обелиск, двойные фонтаны, величественный собор, поднимающийся надо