"Дарья Истомина. Торговка " - читать интересную книгу авторавынуждены были продать. Похоже, просто проели. В те самые достопамятные
годы, когда я девчонкой шустрила на лубянской барахолке. Тогда многие чуть ноги не протягивали и всеми средствами старались выжить... За высокой ширмой из бамбука и китайского черно-зеленого шелка с потрясными рисованными желто-розовыми журавлями у Рагозиной был спальный отсек, но туда я из деликатности нос совать не стала. Бросалось в глаза обилие книжных полок, забитых не столько популярными в моем детстве макулатурными изданиями вроде "Анжелики", сколько странными на вид пухлыми фолиантами из спецкартона, истыканного дырочками алфавита Брайля для незрячих. Оказалось, что Нина Васильевна прекрасно читает этот специальный шрифт и даже очень быстро пишет, то есть натыкивает шильцем буквы. Так сложилось, что в молодости ей пришлось работать во Всероссийском обществе слепых чтицей и секретарем у очень значительного лица в номенклатуре общества, с которым Рагозина даже выезжала за границу на международные симпозиумы слепых, и не только к демократам, но и в капстраны. В Китае у дружественных слепцов она тоже бывала и привезла из поездки эту очень редкую и ценную ширму с птицами. И тот дракоша, что стоит у меня на подзеркальнике, тоже, конечно, оттуда. Я тут же решила, что надо узнать, когда у нее день рождения. Чтобы вернуть вазу назад как подарок. С меня не убудет, в конце концов, а для нее, кажется, эти штучки дороги... В ВОСе было мощное издательство, куда позже перешла Рагозина и где издавали не только книги по Брайлю, но и обычные книги для зрячих. Нина Васильевна рассказала, что рядом с каждым слепым и слабовидящим работали не меньше десятка вполне нормальных тружеников и тружениц. Там она и служила до пенсии. Как сотрудница она умудрилась, правда, не совсем законно, оформить Рагозина была словоохотлива и мила, так и лучилась приязнью, но я уже видела, какой она может быть отчаянно-резкой и беспощадно-грубой, и ее приветливость отнесла на счет того, что я для ее Катеньки - начальница и работодательница. Поэтому со мной необходимо дружить, хотя бы для того, чтобы я не пилила ее чадо. Перед дверью в комнату Рагозиной-младшей она неуверенно потопталась: - Вообще-то Катюша не очень любит, когда я на ее территорию без нее вторгаюсь... Сердится, когда я что-нибудь трогаю! Я удивилась, что Катерина может на кого-то сердиться, но Нина Васильевна уже толкнула дверь и отвела плотную занавеску. Ощущение было такое, что я попала в какой-то совершенно другой мир, абсолютно не совпадающий с тем, что за стенкой. Всему остальному соответствовало здесь только небольшое кабинетное фортепиано Красного дерева, даже по виду старинное; громадное, под потолок, зеркало в черной источенной жучком раме и платяной шкаф типа стоячего бабушкиного сундука. Все прочее было до опупения необычным - просто потому, что я никак не ожидала увидеть такое здесь, у этих затюканных и не очень удачливых особ. Низкая модерново-плоская и дорогая кровать татами. Классные циновки под ногами и мохнатые макраме на стенах разного плетения и цвета - явно иностранные. В кресло брошено настоящее полосатое мексиканское пончо, над постелью - здоровенная "под пергамент" сувенирная карта Карибского моря с изображениями палящих из бомбард пиратских галионов и фрегатов, якорей, черепов и тесаков. Выше - несколько украшенных бисером и перламутровыми раковинами масок каких-то не то африканских, не то азиатских божков. А на |
|
|