"Юлия Иванова. Валет, который не служит" - читать интересную книгу автора

сделал то, что должен был сделать согласно неписаному закону: собрав последние
силы, пополз прочь со двора.
Кто-то заблаговременно снял с него ошейник, а дыра под забором, через
которую, бывало, лазила к нему на свидание Альма, оказалась незасыпанной.
Была ночь. Он полз вверх вдоль каменных ступенек чужих дач, потом вдоль
шоссе, ведущего к санаторию, мимо одинокого дома старика абхазца, продающего
курортникам молодое вино. Здесь тропинка обрывалась, и Валет теперь полз
просто вверх, поминутно приваливаясь к земле, почти теряя сознание. Слизывал с
листьев холодные капли росы и снова полз.
Наконец инстинкт приказал ему остановиться. Тут не было людей, даже запаха
их следов и жилища. Валет остался наедине со смертью. Пошатываясь, он в
последний раз поднялся на лапы и, вытянувшись струной, сделал стойку. Порыв
ветра донес до него запах снега и неведомых трав. Ветер дул сверху, оттуда,
где предки Валета стерегли когда-то отары овец, насмерть дрались с волками и,
окровавленные, уходили искать живую траву. Вновь инстинкт, на этот раз могучий
инстинкт жизни, подсказал Валету, что эта трава где-то рядом, неподалеку, и
приказал ползти к ней, хотя сил больше не было. И он полз, покуда не ткнулся
мордой в ее мясистый колючий стебель и не ощутил на языке терпкую, обжигающую
горечь.
Спустя несколько дней Валет вернулся. Ослабевший, кожа да кости, но
здоровый. Дыра под забором была заделана намертво. За калиткой хозяйского
дома, гле была прибита дощечка: "Осторожно! Злая собака!" - носился, гремя
цепью, и лаял на Валета незнакомый лохматый щенок.
Валет сидел и ждал хозяина, - был час, когда тот обычно возвращался с
работы. Услышав его шаги, вскочил и вильнул хвостом, но хозяин почему-то
остановился, помедлил и быстро пошел обратно. Валет помчался за ним, почти
догнал, однако хозяин вдруг обернулся и, хватая с дороги камни, стал швырять
их в Валета, визгливо крича что-то злое и бессвязное. Какое у него было лицо!
Валету стало страшно - не из-за беспорядочно летящих в него камней, а именно
из-за этого лица, искаженного, злобного, жалкого, так не похожего на лицо
хозяина.
Валет ничего не понял. Он только почувствовал, что в чем-то сейчас страшно
провинился перед хозяином, гораздо сильнее, чем в тот день, когда не покусал
маленького человека с голыми коленками. И что хозяин никогда ему не простит. И
что надо уйти отсюда. Совсем.
Так Валет стал ничейной собакой. Теперь он жил сам по себе, никто не был
ему нужен, так же как и он никому. Он не страдал от одиночества, потому что не
был человеком, он просто жил.

* * *


Но суждено было Валету еще однажды испытать мучительное и прекрасное
чувство любви - он полюбил женщину. Почему он выделил из всех дачниц всех
сезонов именно ее, он и сам не знал. Она вроде бы ничем не отличалась от
других: такая же дочерна загорелая, в выцветшем платье с темными пятнами на
груди и бедрах от мокрого купальника, с тусклыми от морской воды, незавитыми
волосами до плеч, закрывающими пол-лица, и с белесым налетом соли на ногах.
Валету она понравилась сразу, как только вошла в шашлычную и, поискав
глазами место, направилась к столику Гиви, шлепая вьетнамками, которые