"Всеволод Иванов. Агасфер" - читать интересную книгу автора

Всеволод Иванов

Агасфер

Воспользовавшись тем, что контузия на продолжительное время задержала
меня в тылу, я предложил кинофабрике написать сценарий "Агасфер"[1]. Я
прочел эту легенду на фронте. Образ человека, остающегося бессмертным среди
многих десятков поколений и появляющегося в разных концах мира, поразил мое
воображение. Надо думать, что смерти, которых я много видел, помогали моему
воображению.
Кинематографисты встретили меня доброжелательно. "Это может быть
оригинальный фильм, - сказал один из режиссеров и задумчиво добавил: - Да и
тема близка западному зрителю, а мы для него мало ставим картин. Очень и
очень оригинально".
Оригинально? Допустим. Но явление ли она - искусству? Вдумавшись, я
вижу эту тему довольно-таки слабой. Недаром большие и малые поэты Европы,
обрабатывавшие этот сюжет, потерпели неудачу. Андерсен[2], Шлегель,
Жуковский[7]... какая смена лиц и как она похожа на ту смену ряда
исторических картин, - лишенных всякой реальной связи, - что пытались
объединить именем Агасфера! И может быть, лучше всех объяснил это явление М.
Горький
Около двух часов ночи, отложив наброски в сторону, я решительно написал
кинофабрике, что отказываюсь от обработки "Агасфера". А написав, грустно
задумался. Ух, как отчаянно грустно в наше время всевозможных удач стоять
неудачником даже среди самых знаменитых неудачников!
Я холост и одинок. Мне тридцать лет. Несколько месяцев назад, после
сильной контузии, мне дали полугодовой отпуск из армии. Тут-то я и подумал
об Агасфере. Неудачное бессмертие, ха-ха!
"Моя любовь к тебе бессмертна и вечна", - говорила она, когда я уезжал
на фронт. И тут же хотела, чтоб я немедленно женился на ней. Мы
познакомились с нею недавно. Ее горячность казалась мне чрезмерной, - может
быть, потому, что моя горячность тоже казалась мне неправдоподобной.
Мучительное желание проверить нашу страсть овладело мной. "Если наша любовь
вечна, - сказал я ей, - то ничего не случится в те несколько месяцев,
которые я пробуду на фронте: предчувствую, что меня скоро ранят и я
вернусь". Предчувствие не обмануло меня, я действительно вернулся через
несколько месяцев с предчувствием, что она верна мне. Она не пришла меня
встречать к поезду. Подруга принесла записку - она полюбила другого. Я не
спросил имени любовника. Зачем? Добавлю, что ее зовут Клава. Клава Кеенова.
Неприятно писать ее фамилию: ее подруге я сказал, что я так и думал - она
родилась и осталась Гееновой. Ах, как нехорошо и плоско!
Я живу в коммунальной квартире. На входной двери у нас - длинная,
темная дощечка и, словно ряд пуговиц, перечисление фамилий и звонков: кому
сколько раз звонить. Я второй сверху, и ко мне два звонка. И вот, ровно в
два часа ночи, едва лишь я подписался под заявлением, в большом, высоком и
гулком коридоре раздалось два звонка. Напоминаю, что происходило это все
летом 1944 года, во время войны с немецкими фашистами, и для того, чтоб
приходить ночью, надо было иметь ночной пропуск по городу и быть вообще
человеком серьезным. Неудивительно, что я открыл дверь с бьющимся сердцем.
Мы экономим электричество, и коридор наш освещается светом из наших