"Анатолий Иванов. Печаль полей (Повести)" - читать интересную книгу автора

- Врешь, чуешь. Все живое это чует. Даже курица, когда ее ловят в
курятнике, чтобы лапшу сварить.
- Не пугай. Пуганный я тобой.
- И правильно - бойся, - как бы не слыша его слов, продолжал Демидов,
раскрывая форточку чуть пошире. - Я это давно бы сделал, да поджидал, покуда
дети ваши подрастут. Малых не решился сиротить. А теперь что ж - обои твои
дети обженились в городе, слыхал, на собственные ноги встали... А там пусть
приходит за мной хоть сотня участковых. Тюрьма мне больше без надобности, на
старости-то. Так что живым они меня не найдут. Гриньку Надежда к себе
возьмет.
Демидов вынул палку из форточки, наклонился поближе к оконцу и сказал
Макшееву, как говорят что-нибудь хорошее близкому другу:
- Конечно, не шибко удачливо ты, Денисий, судьбой своей распорядился.
Макшеев рывком захлопнул форточку, задернул занавеску. Но по тени
Демидов видел, что он не отошел от окошка, стоял недвижимо на прежнем месте.
Усмехнувшись, Павел покачал на ладони холодную тяжелую бутылку и вдруг,
размахнувшись, швырнул ее в бревенчатую стену дома. Бутылка раскололась
звонко, но осколки просыпались почему-то беззвучно. Тень за занавеской
вздрогнула, будто бутылка попала не в стену, а в самого Дениса, и окошко
потухло.
Когда Павел Демидов шел к дому Макшеева, сеял редкий, унылый дождичек,
небо, видно, иссякало, выцеживало из себя последки. И вот теперь
действительно сверху уже не капало, дул только влажный и тяжелый ветер,
бессильный высушить крыши, голые мокрые ветки деревьев, суконную тужурку
Демидова.
Павел шагал не к своей мазанке, а так, куда-то, по какому-то переулку,
неизвестно зачем. Полчаса назад ему действительно сильно хотелось выпить,
сейчас ничего не хотелось.
Многолетняя жизнь в лесу обострила его слух, приспособила его глаза
хорошо видеть в темноте. И сейчас он услышал - кто-то хлопает по грязи
навстречу ему. А подняв голову, сразу различил, что это Мария Макшеева.
Мария, может, не узнала его, а может, не захотела узнавать - прошла
было мимо. Он окликнул ее именем, каким звал в юности, каким звал иногда и
теперь:
- Марька...
Она оглянулась, затем пошла еще быстрее, но, сделав несколько шагов,
остановилась:
- Ну - что, что?
- Да так я... - произнес Демидов, подходя. - Что мне с тобой?
- Гляди-ка, трезвый. - Глаза Марии во мраке чуть поблескивали, и Павел
знал, что она глядит на него, как всегда, холодно и враждебно. - Когда ты от
водки этой сгоришь только!
- Вот как Денисия твоего прижулькну где-нибудь.
- Зверь ты, зверь! Чем он тебе дорогу перешел? Что ты над ним висишь
всю жизнь, как... Чем он-то виноват перед тобой? Это я пускай виновата, коли
выбрала его, а не тебя. И хорошо, что не тебя! Ты ведь пьянчужка, бирюк
лесной. Хватила бы я с тобой горюшка!.. - И Мария заплакала.
- Врешь ты, - сказал ей Демидов с тихим вздохом. - Все врешь.
- Я тебя по-всякому просила - оставь ты нас в покое. У меня семья,
дети, я... Что ж я с собой могла поделать тогда... коли не тебя, а его