"Анатолий Иванов. Алкины песни" - читать интересную книгу автора

Максим Теременцев считался лучшим волчатником в округе.
- Кто? - отрывисто спросил старик, ткнув носком сапога в обмякшее
волчье брюхо.
Ему молча показали на Алку, которая все еще никак не могла придти в
себя и стояла у окна, судорожно сжимая в руках грабли.
- Дура! - закричал вдруг старик. - С граблями на волка! А вот вилы.
И впрямь - у стенки стояли вилы-тройчатки с острыми, как шилья зубьями.
- Однако, здоров, чертяка! - восхищенно пробормотал старик,
переворачивая зверя. Потом, не разгибаясь, схватился за свои колени: -
Батюшки! Морозище-то проклятый... Поморозился ить я, ребятушки!
И забыв на полу овчарника свое проржавевшее ружье, старик побежал
домой...
Рассказывают еще: больше недели однажды завывала пурга. Вся облепленная
снегом, зашла утром Алка на ферму, хотела раздеться, но так и застыла у
порога жарко натопленной комнаты:
- ...Замерз, однако, Сергунька в такую непогодь, - резанул ее по сердцу
женский голос.
- Кто... замерз? - задохнулась Алка.
Сидевшие в комнатушке женщины обернулись. Одна из них объяснила:
- Кум мой приехал из города с попутной почтой. И говорит: "Сережка
Хопров за два часа до пурги уехал из города. Не пускали его: куда, мол, того
и гляди пурга начнется. А он, Сережка: "Ничего, тут близко, чуть поболе
полсотни верст. Пурга меня не догонит". Да, видать, догнала. Любка вся в
слезах убивается. О, господи, парень-то какой был...
Ничего не сказала Алка, повернулась и вышла. Дома оделась потеплее,
взяла спички, хлеба, встала на лыжи и шагнула в снежную коловерть. Зловеще
гудевший лес сразу проглотил ее.
Хватились Алку через два дня после возвращения в село Сергея Хопрова
(он переждал пургу на каком-то заброшенном зимовье). Кто-то видел, как она
шла на лыжах к лесу. Весь колхоз вышел на поиски. Нашли ее почти замерзшую
под большим сугробом, над которым тоненькой струйкой вился пар...
Многое еще рассказывают в Черемшанке про Алку Уралову... А на
недоверчивые вопросы отвечают:
- Чего вы удивляетесь! Это Алка Уралова... Недавно она ссадила где-то с
лошади старика Теременцева и поскакала по лесу. Жеребца потом еле отходили.
А ее и сейчас доктора лечат: о ветки в кровь лицо разорвала. Давно уже не
слышно ее песен. А без них и скучно как-то... Но погодите, придет из
больницы, опять запоет... Такой уж человек...
Однако Алка все-таки удивила жителей Черемшанки. Она выписалась из
больницы под осень, похудевшая, притихшая. Прошел день, два, неделя,
другая... Алка по-прежнему работала на овцеферме. Но песен своих не пела.

* * *

Чудесен бывает октябрь в Черемшанке, если нет ни ветров, ни дождей.
Избытком силы, накопленной за знойное лето, дышит природа. Уставшие травы по
утрам долго и тяжело дымятся, где-то по старицам и озерам деловито и властно
кричат селезни, созывая в далекий путь своих беспокойных подруг.
Медленно рассеивается утренний туман, наступает ясный, прохладный,
спокойный день.