"Юрий Иваниченко. Ответная реакция" - читать интересную книгу автора

- Да, Азия,- пробормотал Хан и покачал головой.- У тебя что, в песках
кто-то погиб?
Мирзоев промолчал. А Хан вдруг подумал, что фантастам совершенно ни к чему
забираться на дальние планеты, чтобы описать совершенно разных, не
способных к взаимопониманию разумных существ. И ведь даже не обязательно,
чтобы одно из них было так не похоже на привычное, как Пустыня, если
допустить ее Разумность... Какое-то сострадание, даже симпатия к Мир-зоеву
шевельнулась в нем. Хан вспомнил опытную станцию, начиненную
оборудованием, даже назначение которого трудно понять, вспомнил пески - и
представил одиночество, на которое обрекает себя и помощников Мирзоев!..
- Чего ты сидишь в этом Шаймергене? Ты же со степенью, вроде на хорошем
счету и молодой еще. Неужели получше места не найти?
Несколько секунд Мирзоев непонимающе смотрел на Толю, потом наконец
расцепил сухие губы:
- Пока еще можно уехать. Нам лично. Но самые мрачные наши пророки не
скажут, что завтра придумает кристаллический мозг. И когда новая желтая
волна поднимется над материком - иная, чем прежде, потому что изменяемся
мы, и Она уже почувствовала, что мы стали другими,- тогда поздно будет
что-либо сделать. Песок не убьешь, пустыню не остановишь... И останется
только молиться, чтобы все происходило медленно и мы успели умереть своей
смертью.
- И ты думаешь со всем этим справиться? - спросил Хан, закуривая.
- С твоей помощью. Энергия мне совершенно необходима. И срочно.
- Да что тебе дадут эти полета мегаватт? - совершенно искренне удивился
Толя.
Он уже успокоился и теперь отчетливо вытеснял мысль о пребывании, о
возможности пребывания на Земле - Земле! - двух видов разумных существ в
разряд игры, такой своеобразной игры, у которой, возможно, есть правила,
хотя не предусматривается Выигрыш.
- Это довольно сложно объяснить даже специалистам, - Мирзоев отнюдь не
иронизировал, напротив, говорил с сожалением, - а более широкие
соображения им вообще сообщать не следует. Здесь и консерватизм мышления,
и академизм, и ориентировка на другой результат... Если даже мне поверят,
что Пустыня - существо, то разгорится научный спор на три десятилетия,
причем начнется с запрета всяких радикальных действий. А мне нужен не
научный парадокс и не лавры первооткрывателя. Надо покончить с Ней. Сразу.
Решительным ударом. Здесь, а затем - по всем центрам, которые успели
созреть. Понимаешь?
Хан понял, хотя и не так, как хотелось Мирзоеву.
Доказать в Академии или в любом министерстве, что Пустыня - разумное
существо, принципиально не принимающее никаких человеческих условий, и при
этом не угодить в психушку Мирзоеву не удастся, ему больше ничего не
остается, кроме как действовать исподтишка самому, маскируя свои выходки
геофизическими экспериментами...
- А зачем тебе все-таки пятьдесят мегаватт?
- Ты знаешь, что такое энтропия?
- Мера упорядоченности явлений или материи,- отчеканил Хан заученное
определение. Мирзоев чуть заметно улыбнулся:
- Все равно. Между кварцевой глыбой и горкой песка вся разница в энтропии.
Распадается монокристалл на миллион песчинок - энтропия возросла, и это