"Юрий Иваниченко. Выборный (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Ну, завелись, - негромко жаловался Толя Василенко, пока Хорьков
вздыхал и хмыкал над листом генплана, - третий день вся команда бегает
вприпрыжку. Давно ли с Мельниковым воевал, думал, вообще проект зарежет,
перерасход у меня; а выходит, он уже и наверху "доложился"...
- Выходит, уже и строителей прислали. Гордись: пойдет твоя мазня без
очереди. Прямо сегодня.
- Сегодня никак, - Василенко и Кочергин, друзья-приятели еще по
институту, говорили о деле, словно болтали о предпоследних пустяках, - не
готово еще ничего.
- А ради меня?
- Ну ради тебя, самой собой, уболтаю копировщиц - глядишь через неделю
уже генплан получишь.
- И только? А нулевка? А коммуникации? Альбомы?
- О чем ты шепчешь, моя пташка? - Василенко присел на подоконник и
закурил, выпуская дым в форточку. - Какие тут нулевки? У меня по плану
сдача проекта в августе, так что в сентябре милости прошу, приходите,
гостем будете... Серьезно, пока только "белки", а с копировкой у нас сам
знаешь как...
Под желтоватой нездоровой кожей Толика Василенко проступала красная
сетка капилляров. Рука с папиросой мелко подрагивала.
"Что ты, голубь, с собою делаешь?" - чуть не вырвалось у Виктора. Но
он только качнулся с пятки на носок и попросил:
- Дай мне земляные работы и инженерные сети. Сильно горит.
- Ставка больше, чем жизнь? - хохотнул Анатолий, обдавая Кочергина
нечистым от курева и перегара дыханием.
- Шутить изволите, - в тон сказал Виктор, - а я завтра копать начну.
- Не начнешь, - Василенко слез с подоконника, - там снос сложный.
- Отселение?- ужаснулся Виктор, представляя, какая война их ждет.
- Ты что, не в курсе? Старое кладбище там...

Глава 3

Так рано сирень еще не расцветала. Только однажды за то время, что
прожили кусты у самой оградки, в мае шестьдесят второго, выбросили они
кисти примерно в это же время. Теплая выдалась весна в году тысяча
девятьсот восемьдесят четвертом. Старики говорят о таких: "благорастворение
в воздусях". Первая половина мая, а кисти сирени посветлели, напружинились
и вдруг как вспыхнули нежной, чуть в прозелень, белизной. Запах растекался
по земле, проникал во все трещины и щели старого надгробия и наконец
коснулся лица человека, находящегося во тьме.
Василий Андреевич улыбнулся.
Ночь первого цветения сирени была для него в числе главных событий
года. Василий, почти начисто лишенный сентиментальности, наверняка не смог
бы найти слов, чтобы выразить свое отношение к этому простому и живучему
растению. Но цветущая сирень оказывалась с ним - в партизанской землянке, в
дальней сторожке, где приходилось отсиживаться от карателей, и, конечно, в
кабинете - одновременно спальне, приемной и рабочем штабе; так было всю
"мирскую" жизнь Василия Андреевича. А потом... Добрые руки его помощницы,
славной интеллигентки, посадили маленький кустик у его могилы только в
сорок пятом. Такая маленькая, тихая, всегда в очках, всегда - с