"Сергей Михайлович Иванов. Утро вечера мудренее (о сне) " - читать интересную книгу автора

потом еще проспала целых семь лет. У нее была повреждена система
бодрствования, как раз находящаяся в верхнем отделе мозгового ствола. Во
времена Маутнера и Экономо было высказано немало догадок о назначении того
или иного отдела мозга. Многие из них подтвердились. Но настоящее изучение
мозга началось тогда, когда ученым удалось ввести туда электроды.
На первый взгляд все кажется простым. Физиолог просверливает в разных
местах череп и вводит в дырки тонкие серебряные проволочки, изолированные
на всем своем протяжении до самого кончика. Проволочки он соединяет с
источниками тока или с приборами для регистрации потенциалов, которые, в
свою очередь, соединены с усилителями и записывающей аппаратурой. Но не
повредит ли электрод мозговую ткань и не исказятся ли от этого полученные
сведения? Как удержать электрод на одном месте, чтобы можно было наблюдать
более или менее непринужденное поведение животного? И откуда известно, где
должен остановиться кончик электрода?
Обо всем этом беспокоиться нечего. Мозг обладает невероятной
избыточностью и множеством параллельных каналов связи. Мозговые клетки
нечувствительны к боли; небольшое повреждение ткани ничему не повредит и
никаких сведений не исказит. Прикрепляют электроды прямо к черепу,
который, как считают нейрофизиологи, для этой цели и был создан
предусмотрительной природой. С короной из электродов, соединенных с
клеммами электрической панели, животное может разгуливать годами. Труднее
всего было научиться попадать куда нужно. Анатомам пришлось составить
трехмерные карты мозга - человеческого, кошачьего, обезьяньего, крысиного,
а инженерам - сконструировать особый прибор, помогающий вводить электрод
точно на заданную глубину.
Опыты с вживлением электродов начал в 1924 году швейцарский физиолог
Гесс. Гесса интересовал гипоталамус, про который было известно, что он
контролирует температуру тела, участвует в регуляции эндокринной системы,
сердечных сокращений и дыхания и ведает чувством голода и жажды. Один
физиолог обнаружил у козы два участка в гипоталамусе: если разрушали один,
коза упорно не желала есть, а если разрушали другой, ела до изнеможения.
Такое тесное соседство центров, ведающих частотой сокращения сердца,
частотой дыхания и едой, более чем естественно. Когда животное ощущает
голод, оно отправляется на охоту. Охота же требует согласованной работы
сердца, системы дыхания, желез внутренней секреции. И при охоте должен
работать аппарат грубых эмоций. Не находится ли и он в гипоталамусе? Гесс
не удивился, обнаружив там участок, при раздражении которого кошка
принимала агрессивную позу.
Через тридцать лет в распоряжении нейрофизиологов уже были подобные
карты так называемых центров удовольствия и центров наказания, которые
обнаружил канадец Джемс Олдс, осваивая технику точного попадания в
крысиный мозг. У одной крысы электрод очутился не в той структуре, которая
интересовала Олдса, а поблизости от гипоталамуса. Когда крыса приблизилась
к месту, откуда ей надлежало броситься наутек, Олдс включал слабый разряд,
крыса пустилась бежать, но тут же вернулась. Неужели понравилось? Олдс
посадил крысу в ящик, где был рычаг. Если нажать на него, в то же место
мозга пройдет такой же разряд. Крыса дотронулась до рычага, и оторвать ее
от этого занятия можно было только силой. Электрод находился у нее в
центре удовольствия.
Эти центры были разбросаны по всей лимбической системе - в