"Сергей Михайлович Иванов. Утро вечера мудренее (о сне) " - читать интересную книгу автора

уходили на три часа, и она стала жить по 21-часовому циклу, у другой -
отставали на три часа, и у нее установился 27-часовой цикл. Суточный
температурный ритм сопротивлялся этим перестройкам неделю, а ритм
выделения калия из организма - целых полтора месяца.
Предрасположенность наша к суточному ритму восходит к тем далеким
временам, когда выбирались из океана первые холоднокровные. Оказавшись на
суше, они стали ощущать на себе неведомые им до тех пор перепады
температуры воздуха - смену дневной жары ночной прохладой. С наступлением
холодной ночи у них понижалась температура тела, вместе с нею снижалась
скорость обменных процессов и, как результат, активность нервной системы.
Они цепенели, замирали и оживлялись лишь с первыми лучами солнца.
Теплокровные, хоть и обладали уже автоматическим регулятором температуры,
были все-таки в известной степени потомками холоднокровных. Как отголосок
резких колебаний, которые происходили в их организмах и особенно в
организмах их старших родственников, у нас и сохранился суточный ритм
колебаний температуры. По мнению английского физиолога Грея Уолтера,
никаких других причин спать так долго, как нам обычно хочется, у нас нет.
К внутреннему температурному ритму добавились привычки, связанные с
приспособлением к среде. Предки наши наделены были дневным, а не ночным
зрением. В сетчатке их глаза преобладали колбочки - фоторецепторы,
реагирующие только на дневной свет: ночью им просто ничего не оставалось
делать, как только спать или, во всяком случае, пребывать в неподвижности,
углубившись в свои проблемы.
На Шпицбергене стоял полярный день. Но и во время полярного дня и во
время полярной ночи люди все равно спят в среднем по восьми часов и по
шестнадцати бодрствуют - суточный цикл сохраняется у них несмотря на то,
что смена дня и ночи выглядит весьма условно. А что произойдет с
биоритмами, если человек совсем ничего не будет знать о смене дня и ночи и
о времени вообще?
Французский спелеолог Мишель Сифр рассказывает в своей книге "В
безднах Земли" об экспериментах, которые он и его товарищи проводили в
пещерах. В конце 1964 года спелеолог Антуан Сенни спустился в пещеру близ
Грасса, чтобы провести там в полной изоляции четыре месяца. Ритм смены
бодрствования и сна начал у него меняться с первых же дней. Иногда он
бодрствовал тридцать часов подряд, а спал больше двадцати. "Особенно он
поразил нас, - пишет Сифр, - когда в течение 22 дней длительность его
суток варьировала от 42 до 50 часов /в среднем 48 часов/, с фантастически
продолжительными периодами непрерывной активности - от 25 до 45 часов (в
среднем 34 часа) и с длительностью сна от 7 до 20 часов. Мы открыли
явление, названное нами в 1966 году двухсуточным ритмом, то есть
продолжительностью около 48 часов.
На шестьдесят первые сутки этого исключительного эксперимента Тони
заставил нас всерьез переволноваться: он проспал 33 часа. Я уже опасался
за его жизнь и готовился спуститься, как вдруг раздался телефонный звонок:
Тони сообщал мне, что провел ночь хорошо!"
Следующими были Филипп Энглендер и Жак Шабер, люди с совершенно
различными характерами. Первый - простой, впечатлительный, общительный,
экспансивный, непосредственный, второй - сосредоточенный, уравновешенный,
предпочитающий сначала подумать, а потом уже действовать. У кого из них
быстрее изменится 24-часовой ритм чередования бодрствования и сна?