"Роман Иванычук. Мальвы (Роман) [И]" - читать интересную книгу автора

- Ты хорошо умеешь расхваливать свой товар, сова, и знаешь, перед
кем, - улыбнулся Ислам-Гирей. - Но если я не куплю его, то больше никто не
даст тебе хорошей платы. Что ты будешь делать с ним? Цыгане не держат
рабов, просить милостыню ты его не научила и сыном тоже не назвала.
- Когда-нибудь продам хану.
- Хану? Но ведь хан есть.
- Такому, которому нужны не скопцы, а рыцари.
- Язык твой, ведьма, злой. Твое счастье, что сердце мое не испытывает
гнева. Отдай мне его, я нуждаюсь в рыцарях.
- Ты не хан, вельможа...
- Тогда возьми мою руку и поворожи. Если наворожишь мне ханство,
тогда возьму твоего джигита даром, если же не наворожишь - голову снесу!
Старуха склонилась к земле, но на ее лице не видно было страха.
- Знаменитый вельможа, - промолвила она, - властелин, который грабит
своих подчиненных, - плохой властелин. Народ боится его, но не любит.
Такой хан проигрывает битвы. А за тобой когда-нибудь пойдет народ. Это
говорю я - старуха Эмине, которой уже перевалило за восемьдесят. Говорю,
не глядя на руку.
Ислам-Гирей вытащил из-за пояса мешочек, позвенел им и бросил
цыганке. Она ловко подхватила его, глаза ее засияли.
- Это за рыцаря. А за гаданье?
Калга-султан сурово посмотрел на цыганку, но полез за пояс и бросил
ей в лицо горсть золотых дукатов.
- Завтра приведешь его ко мне в Ак-мечеть. - А потом обратился к
юноше:
- Ты, юноша, хочешь стать моим воином?
- О да! - восхищенно ответил Селим.
Ислам-Гирей пришпорил коня и поскакал, минуя Ашлама-сарай и медресе,
к главному ханскому дворцу.
Остановился на мосту у ворот. Два медных дракона над воротами,
которые уже сто лет перегрызают друг другу горло, блестели в лучах
заходящего солнца, напоминая тем, кто входит в ханский двор, что именно
это является гербом Гиреев, и пускай будет осторожным каждый вступающий
сюда: военный министр или простой воин.
Оставив коня у ворот, калга-султан важно направился в опочивальню
хана. Поднялся по лестнице наверх, минуя часовых у каждой двери; дверь
ханской опочивальни открылась сама - за ней стояли, скрытые в нишах, немые
рабы.
Бегадыр-хан сидел на подушке посреди комнаты, в чалме с зеленым
верхом, в голубом кафтане. Он приготовился к приему брата, но лицо его
было бледным, даже желтым и чем-то встревоженным. Ислам-Гирей подумал:
видно, недолго проживет этот анемичный меланхолик. Снял с головы тюрбан,
бросил его на пол, наклонился к брату и поцеловал полу его кафтана.
Бегадыр вяло кивнул Исламу, разрешив ему сесть напротив.
- Ор-капу укреплен, хан, - доложил Ислам-Гирей. - Десять башен
отстроили заново, ворота обили железом - ни одна живая душа не пройдет
через них. С севера Крым в безопасности...
Бегадыр-Гирей сидел, свесив голову. Казалось, он не слушал Ислама.
- Гонец сегодня прибыл из Стамбула, - промолвил он спустя некоторое
время. - Амурат умер.