"Роман Иванычук. Мальвы (Роман) [И]" - читать интересную книгу автора

по-турецки.
Нафису он называл мамой, но пришло время, когда понятие <мама> для
него стало таким же бременем, как когда-то снившаяся степь. Алима взяли
для обучения военному делу в янычарский полк. Рыдающая Нафиса проводила
юношу до самой казармы и на прощанье надела ему на шею амулет. Этот
серебряный ромбик с зернышком миндаля посередине любовно выгравировал
Хюсам. На глазах у янычар Нафиса обняла Алима, поцеловала и тихо
заплакала. И тут раздался хохот - насмешливый, злой.
Зардевшийся от стыда юноша вбежал в казарму, янычары дергали за
амулет, хватали его за полы кафтана и вместо сабли дали ему деревянную
куклу.
Всю ночь простонал юноша на своей кровати - осмеянный, униженный, а
на заре тихо поднялся, сорвал с шеи амулет и выбросил его в отхожее место.
Алим быстро смыл с себя позор Нафисиного поцелуя. Он хорошо стрелял
из лука, из ружья и пищали, опережал своих сверстников в бешеных скачках
на Ат-майдане. Послушно выполнял приказы, потому что непослушных били
палками по пяткам; прилежно изучал военное дело, потому что бездарных
направляли в цех мять шкуры. Рос молчаливым, ибо знал, что у того жизнь
долгая, у кого язык короткий; ночью возле каждой пятерки учеников лежал
евнух и подслушивал, кто, о чем и на каком языке перешептывается, чтобы
потом вольнодумцев наказать голодом.
Алим хотел стать воином. Он с нетерпением ждал того дня, когда его
назовут янычаром и запишут в полк.
Прошло несколько лет, пока наступил этот день. На площади перед
казармами развесили кроваво-красное полотнище с серебряным полумесяцем и
кривым мечом. Весь стамбульский булук вывели на площадь. Напротив янычар
выстроили учеников. Имам прочитал молитву, произнес проповедь:
- Вы гвардия султана. Вы охрана империи. Будьте достойны звания
<йени-чери> и не забывайте, что самые злейшие ваши враги - болгарские
гайдуки, сербские ускоки, греческие клефты и украинские казаки.
Высокий черноусый Алим стоял на правом фланге. Он сегодня наконец
получил янычарские регалии - это означало, что ему полностью доверяют. Но
последнее слово имама неприятно кольнуло в сердце - показалось, что на
него, именно на него обращены сотни глаз. Повернул голову влево и
успокоился: ученики смотрели на янычар-агу, подходившего к их рядам.
И тут сзади послышался злобный шепот, очевидно, адресованный
янычар-аге, но вспыхнуло румянцем смуглое лицо Алима...
- Байда...
Это кто-то из поляков. Именем Байды Вишневецкого, который погиб,
подвешенный на крюке в крепости Эдикуле, польские янычары оскорбляли
украинских. Это было самое тяжкое оскорбление. Алим сжал эфес сабли и с
трудом сдержался, чтобы не освятить ее кровью.


- Байда... - повторил чорбаджи Алим, и тогда в его мозгу вспыхнуло
ужасное воспоминание.
Он осушил еще одну чашу вина, чтобы залить, утопить его, но
безголовая фигура в окровавленном фередже не исчезала, стояла перед его
глазами, как недавно во сне. От этого призрака хотелось бежать из казармы,
но вдруг янычары насторожились, заметив, как побледнел их чорбаджи-баша.