"Роман Иванычук. Мальвы (Роман) [И]" - читать интересную книгу автора

присматриваясь к казацкому сыну, отец которого, очевидно, жег Трапезунд
или Скутари. Спросил:
- А как тебя звать, казак?
Ждал гордого ответа от степного орленка, чтобы потом отомстить за это
страшным приговором: <К евнухам> или <К немым>.
Поколебавшись мгновение, Андрей четко ответил по-турецки:
- Меня зовут Алим.
Евнух удивленно поднял брови, довольно улыбнулся мубашир.
- В семью на воспитание, - бросил великий визирь.


Вереница картин, воспоминаний оборвалась. Перед глазами возникла,
всплыла старая женщина, старавшаяся вчера пробиться сквозь ряды субашей с
криком, который может вырваться только из груди матери: <Алим, сыночек
мой!>
Нафиса... Алим когда-то любил ее. Тогда он был малышом, нуждался в
ласке и получал ее. Алим благодарен Нафисе - она научила его своему языку
и вере, подготовила к новой жизни, которой он живет сегодня. А это не так
легко.
Алим хорошо помнил молитвы, которым учила его родная мать. Они были
понятны и благозвучны, сначала он украдкой шептал их перед сном. Нафиса не
бранила его за это, но ежедневно, свято убежденная, что ее вера
справедливее, обучала его корану. Видела, что мальчик доверяет ей:
старательно молится по пять раз в день, выполняет мусульманские обряды. Но
не догадывалась она, не знала, что творилось в душе юноши.
Алиму необходимы были новая вера и язык, он понимал это. Поэтому он
перестал молиться так, как учила его мать. Ведь какая польза от тех
молитв, когда тут верят в иного бога и он целиком зависит от него? Однако
он все время чувствовал раздвоение в душе: знал двух богов - и оба были
чужды ему. Тот, христианский, теперь над ним не властен, поэтому нет
надобности открывать ему свою душу. А мусульманский бог совсем чужой.
Однако он есть, управляет жизнью людей на этой земле, где Алим живет, и с
этим богом надо считаться. Надо покоряться ему, как когда-то мубаширу на
галере. Но вместе с таким принятием новой веры из души юноши исчезало все
святое. Все в этом мире подчинено корысти, поэтому и он, Алим, должен жить
так же. Хюсам зарабатывает на хлеб ювелирными изделиями, казаки на Украине
- пашут землю, тоже жить надо! - ему надо смириться с новой верой, чтобы
когда-нибудь заработать кусок хлеба мечом. Все это просто и понятно. А
поэтому должен служить мусульманскому богу - этого требует меч. Так пусть
не гневается на него Нафиса. Ее любовь стала ныне такой же ненужной, как
когда-то добрый христианский бог. А язык и вера - пригодятся ему.
Алим быстро усваивал науку Хюсама и Нафисы, ему все реже снилась
родная степь, а потом и совсем забылась, как забываются вещи, без которых
можно легко обойтись.
Старик Хюсам, любуясь степной красотой юноши, иногда называл его
казаком, но Алим мрачнел от этого слова, ему все время казалось, что между
ним и родовитым мусульманином умышленно делают какое-то различие, что это
унижает его. Глухая неприязнь к Приднепровскому краю рождалась в его
сердце, ведь из-за того, что там родился, он не может стать равным новым
соотечественникам, хотя знает коран не хуже, чем они, и отлично говорит