"Ивановъ-Разумникъ. О смыслъ жизни " - читать интересную книгу автора

Къ какой-то цъли роковой.

И создаетъ неутомимо

Судьба преграды передъ нимъ,

И все далекъ отъ пилигрима

Его святой Ерусалимъ.

А между тъмъ безъ "святого Ерусалима" Ф. Сологубъ обойтись не можетъ; и
вотъ почему онъ одно время, подобно Чехову, приходитъ къ своеобразной "въръ
въ прогрессъ", утъшается шигалевщиной, утверждаетъ, что цъль-въ будущемъ. Въ
этой въръ онъ искалъ прибъжища отъ того холоднаго отчаянья, которое
сказалось въ первомъ сборникъ его стиховъ и продиктовало ему лучшiй разсказъ
его второй книги - "Тъни". Двънадцатилътнiй мальчикъ Володя увлекается
дътской игрой-складывая разными способами руки, онъ получаетъ на освъщенной
стънъ силуэты, изображающiе разныя фигуры; но забава эта скоро становится
трагической. "...Не изъ однихъ же пальцевъ можно складывать тъни,- приходитъ
ему въ голову: - изъ всего можно, только надо приноровиться"... Это
становится его idйe fixe, а тъни получаютъ какое-то самостоятельное,
реальное значенiе... Вездъ тъни, повсюду тъни. Чтобы отвлечь Володю отъ
царства тъней и царства стънъ, мать идетъ съ нимъ на улицу, но "...и на
улицъ были повсюду тъни, вечернiя, таинственныя, неуловимыя"... Уйти отъ
нихъ, скрыться-некуда; вся наша жизнь окружена стънами. (Мы еще увидимъ,
какъ эту же тему развиваетъ Л. Андреевъ въ разсказъ "Стъна" и въ другихъ
своихъ произведенiяхъ). И на угрозу карцеромъ, которымъ хотятъ излъчить его
болъзнь, Володя угрюмо отвъчаетъ: "и тамъ есть стъна... вездъ стъна"...
Стъна и тънь-вотъ и вся человъческая жизнь; болъе того- вотъ и вся жизнь
человъчества. Этой идеи не выдерживаетъ и мать Володи. "...Она повъряетъ
свою душу, вспоминаетъ свою жизнь-и видитъ ея пустоту, ненужность,
безцъльность... Одно только безсмысленное мельканiе тъней, сливающихся въ
густъющихъ сумеркахъ. "Зачъмъ я жила?-спрашиваетъ она себя:-для сына? Но для
чего? Чтобы и онъ сталъ добычею тъней, манiакомъ съ узкимъ горизонтомъ,
прикованный къ иллюзiямъ, къ безсмысленнымъ отраженiямъ на безжизненной
стънъ? И онъ тоже войдетъ въ жизнь и дастъ жизнь ряду существованiй,
призрачныхъ и ненужныхъ, какъ сонъ""... И бъжать отъ этихъ тъней жизни и отъ
этой жизни тъней-некуда, такъ какъ "и тамъ будетъ стъна... вездъ стъна"...
Трагедiя кончена: жизнь тъней побъдила тъни жизни. "Въ Володиной комнатъ на
полу горитъ лампа. За нею у стъны на полу сидятъ мама и Володя. Они смотрятъ
на стъну и дълаютъ руками странныя движенiя... По стънъ бъгутъ и зыблются
тъни. Володя и мама понимаютъ ихъ. Они улыбаются грустно и говорятъ другъ
другу что-то томительное и невозможное. Лица ихъ мирны и грезы ихъ ясны -
ихъ радость безнадежно печальна и дикорадостна ихъ печаль. Въ глазахъ яхъ
свътится безумiе, блаженное безумiе"... Это-выходъ. Блаженное безумiе-это
лучше и выше жизни, состоящей изъ безсмысленнаго мельканiя тъней и
безсмысленнаго отраженiя ихъ на безжизненной стънъ. Почти одновременно съ
Ф. Сологубомъ этой же темъ посвятилъ одинъ изъ лучшихъ своихъ разсказовъ и
Чеховъ ("Черный Монахъ"); апологiя "блаженнаго безумiя" характерна въ устахъ