"Ивановъ-Разумникъ. О смыслъ жизни " - читать интересную книгу автора

И еще, и еще разъ начинаетъ писатель искать ощупью дорогу, преломляя въ
своемъ творчествъ новые лучи, посылаемые жизнью. Одно время такимъ выходомъ
Ф. Сологубъ считалъ, какъ мы помнимъ, "блаженное безумiе"; но, во-первыхъ,
это - не выходъ, а во-вторыхъ - "блаженное безумiе" не приходитъ къ человъку
по заказу: не угодно ли получить вмъсто него мрачное и ужасное безумiе
Передонова... Другой выходъ - въра въ землю Ойле... Но и эта въра никогда не
могла удовлетворить Ф. Сологуба, смутно чувствовавшаго всъ ея внутреннiя
противоръчiя... Теперь онъ ищетъ новый выходъ и хочетъ найти его въ той
красотъ человъческой жизни (или, върнъе, человъческаго тъла), въ той области
прекраснаго, которую онъ склоненъ считать спасенiемъ отъ передоновщины. Вотъ
почему въ "Мелкомъ Бъсъ" исторiя самого Передонова и всей этой кишащей
вокругъ него передоновщины идетъ чередуясь съ исторiей отношенiй Саши и
Людмилы, исторiей, на первый взглядъ какъ бы совершенно произвольно
вставленной въ передоновщину, а въ дъйствительности тъсно связанной съ нею.
"Красота"- вотъ то "завътное слово", которымъ Ф. Сологубъ хочетъ отогнать
отъ себя сърую недотыкомку мъщанства и побъдить передоновщину жизни.

VI.

Еще въ первомъ сборникъ своихъ стиховъ Ф. Сологубъ призывалъ эту
ушедшую изъ мiра красоту:

Гдъ ты дълась, несказанная

Тайна жизни, красота?

Гдъ твоя благоуханная,

Чистымъ свътомъ осiянная,

Радость взоровъ, нагота?

Весь этотъ сърый мiръ передоновщины для Ф. Сологуба "суровъ и нелъпъ:
онъ - нъмой и таинственный склепъ надъ могилой, гдъ скрыта навъкъ
красота"... Надо разрушить этотъ склепъ, надо воскресить красоту и прежде
всего - красоту человъческаго тъла. Мъщанство въ своемъ отношенiи къ
человъческому тълу знаетъ только двъ крайности: или откровенный развратъ,
или лицемърную стыдливость, причемъ объ эти крайности превосходно уживаются
рядомъ одна съ другою въ одно и то же время и въ одномъ и томъ же человъкъ.
Съ одной стороны, современное мъщанство покрываетъ человъческое тъло
уродливыми одъянiями, единственная задача которыхъ - обезформить
человъческое тъло, придать ему видъ "приличный для общежитiя"; съ другой
стороны - нътъ той сексуальной извращенности, которую не просмаковало бы
мъщанство, для котораго человъческое тъло служитъ не предметомъ восхищенiя,
а предметомъ вожделънiя. Наготы, "осiянной чистымъ свътомъ", мъщанинъ не
знаетъ и не переноситъ; для него она всегда только объектъ грязныхъ мыслей и
побужденiй. И вотъ почему "капустный кочанъ" негодуетъ на наготу лилiи и
гордится тъмъ, что "вотъ я выучилъ людей одъваться, ужъ могу себъ чести
приписать: на голышку-кочерыжку первую покрышку, рубашку, на рубашку стяжку,