"Ярослав Ивашкевич. Мать Иоанна от ангелов" - читать интересную книгу автора

небольшую трапезную, смежную с приемной.
- Сейчас доложу о вас матери настоятельнице, - сказала она со своей
лучистой улыбкой и исчезла за дверью.
Комната была белая, светлая, на стене висело черное распятие, посредине
стоял небольшой стол. Отец Сурин окинул все это взглядом, на него повеяло
воспоминаниями, чем-то ушедшим в прошлое, и он глубоко вздохнул. Собраться
с мыслями он не успел, - отворилась дверь, и вошла мать Иоанна от Ангелов.
Шла она медленно, словно не направлялась к определенной цели, а просто
прохаживалась. Тщательно заперев за собою дверь, она неуверенной походкой
двинулась в сторону отца Сурина, который стоял у противоположной двери.
Была она маленького роста, худощавая. Просторное черное платье, большой
платок на голове, ниспадавший почти до пояса, большой белый воротник,
более широкий, чем обычно носят урсулинки, - все это, как догадался отец
Сурин, должно было своими складками скрывать телесный изъян монахини. И
действительно, его можно было заметить лишь по неравной высоте плеч,
скошенных в одну сторону. Длинные руки с длинными пальцами, какие обычно
бывают у горбатых, очерчивались струящимися линиями. Мать Иоанна
остановилась на середине комнаты, сделала глубокий чинный реверанс и,
распрямившись, взглянула на ксендза Сурина.
У нее были светлые, очень большие глаза на золотушном лице. Нос
неправильной формы, маленький рот с пухлыми губами, резкая бледность кожи
делали ее скорее некрасивой, но глаза блестели так ярко, в них было
столько силы и уверенности в себе - и в то же время одухотворенности, -
что лишь эти глаза и были видны на ее лице. Болезненные, длинные пальцы
перебирали четки, с минуту она молчала. При виде этой жалкой маленькой
фигурки, тонувшей в черных складках одеяния, отец Сурин бог весть почему
удивился.
Наконец мать Иоанна заговорила первая, голос у нее был низкий, но
приятный.
- Приветствую вас, почтенный отец. Рада вас видеть. Я чувствую к вам
полное доверие, тем более что вас присылает полоцкий ксендз провинциал. Мы
тут давно уже ждем вас, как избавителя.
Ксендз Сурин перебил ее.
- Дочь моя, - молвил он, стараясь придать голосу как можно больше
невозмутимости, - дочь моя, общие наши молитвы помогут нам.
В матери Иоанне проснулась светская дама. Любезным, чуть жеманным
движением руки она указала Сурину на кресло у стола.
- Прошу вас, отец, присядьте.
Сама она отодвинула другое кресло в угол, к печке, и скромно села. В
холодном осеннем свете, падавшем на ее бледное лицо, оно казалось почти
прозрачным. Когда она опускала веки, как сейчас, лицо гасло, становилось
заурядным и болезненным. В начале беседы она не смотрела на ксендза.
- Вот уже несколько месяцев мы здесь страдаем, - молвила она, - терзают
нас великие напасти, и ксендзы, что давно уже находятся здесь, не могут с
ними справиться. Вся надежда у меня и у прочих сестер на вас, отец. Столь
праведный муж...
Ксендз Сурин с легким нетерпением ее прервал:
- Мне поручено заняться только твоей особой, дочь моя. Прочие монахини
останутся под опекой других ксендзов.
- Вот как? Это хорошо, - сказала мать Иоанна, не подымая глаз. -