"Ярослав Ивашкевич. Мать Иоанна от ангелов" - читать интересную книгу автора

- Зато нам не все равно. Я всегда буду вас сопровождать, пан ксендз.
Ладно?
- Ладно, Казюк, - засмеялся ксендз. - Впрочем, я как войду в монастырь,
так выходить буду не часто.
- К нам не зайдете, пан ксендз? Мы люди хорошие.
- Все?
- Ох, может, и не все. Но пока не настал вечер, никто не знает, каков
был день.
Они прошли через вертушку и остановились перед монастырской калиткой,
рядом с костелом. Казюк указал ксендзу на звонок.
- Вот здесь, - сказал он. - Отворит вам такая славная сестра, Акручи
звать ее. Она тут лучше всех...
Ксендз Сурин минуту помешкал.
- Прошу вас, пан ксендз, позвоните, - сказал Казюк.
- Ах да, - смущенно спохватился ксендз и потянулся к звонку. Осенив
себя крестом, он дернул за веревочку.
- До свиданья, - попрощался Казюк. - Коли я вам понадоблюсь, паи
ксендз, я всегда тут, в корчме.
Ксендз с ласковой улыбкой взглянул на Казюка. Тот стоял в двух шагах,
высокий, статный. Растрепанные вихры торчали из-под овчинной шапки,
огромные руки свисали полусогнутые, заканчиваясь внизу длинными,
разлапистыми кистями. За его спиной виднелось в тумане местечко, через
вертушку то и дело проезжали всадники с тюками. Мир суетился, занятый
своими хлопотами.
- До свиданья. Оставайся с богом, - сказал ксендз Казюку.
Тут медленно, с тихим скрипом отворилась калитка, и перед ним появилась
высокая, румяная, улыбающаяся сестра Малгожата a Cruce [от Креста (лат.)].



5


- Ждем, ждем, - сказала сестра Акручи и поцеловала руку у ксендза
Сурина. - Мать настоятельница еще со вчерашнего вечера ждет. Она уже знала
о вашем приезде, отец капеллан, - добавила сестра с грустной улыбкой. - А
нынче велела сразу проводить вас в малую трапезную.
- Благодарю, я уже завтракал, - отказался ксендз Сурин, перекрестив
сестру и проходя в калитку.
- Нет, нет, - сказала сестра, - эта малая трапезная у нас вроде
приемной. Там мать настоятельница беседует с особо важными посетителями -
говорит, там никто ей не мешает. Пожалуйте, я пойду вперед.
Двигаясь сдержанно и плавно, сестра пошла вперед мелкими шагами, едва
колыхавшими сборчатую, тяжелую юбку.
Внутри монастыря было тихо и светло. Беленые стены, чистые, отдающие
деревом полы делали воздух прозрачным и благовонным. Слышались в нем и
особые монастырские запахи - легкий аромат ладана и какого-то целебного
бальзама. На светлых окнах стояли кое-где горшки с цветами. По коридору
сестра и ксендз прошли в приемную, там сестра Малгожата отворила дверцу в
решетке, разделявшей приемную на две половины, и ввела отца Сурина в