"Ярослав Ивашкевич. Красные щиты [И]" - читать интересную книгу автора

сказать, но раздумала и, наконец, сердечно рассмеялась. От смеха лицо ее
удивительно похорошело - будто солнце проглянуло сквозь туман.
- Забыла говорить по-нашему! - жалобно сказала она, еще улыбаясь.
- Не беда, я знаю по-немецки, мать научила, - утешил ее Генрих.
- Мать! - повторила монахиня и снова залилась слезами.
Тэли, который во время этого разговора стоял рядом с Лестко,
вопросительно посмотрел на оруженосца. Долговязый Лестко нагнулся к нему и
шепнул:
- Это его сестра, княжна Гертруда.
Но княжна уже утерла глаза краешком покрывала и торопливо повела князя
во внутренние покои. О слугах никто не вспомнил. Они нерешительно
повернулись в сторону двора, где их приезд был встречен таким веселым
шумом, глянули в открытую дверь. Постояли так, потом, осмелев,
приблизились к выходу. Двор снова был пуст, но вдруг по нему пробежала
девушка, необычайно пышно одетая, вся в парче; она так мило смеялась, что
еще долго слышался им ее звонкий смех и виделись ее золотистые кудри,
словно промелькнула в сумеречном небе золотая иволга.



3


Тем временем князь Генрих вошел вслед за сестрой в келью, и они молча
сели друг против друга. Юноша внимательно вглядывался в лицо сестры; он
искал в чуть расплывшихся чертах молодой женщины то девичье, почти детское
изящество, которое запомнилось ему при их прощании. Четырнадцатилетнюю
Гертруду тогда, сразу после смерти отца, отправили из Ленчицы с
присланными за ней монахинями в обитель, где настоятельницей была сестра
княгини Саломеи. Князь долго смотрел на сестру и нашел наконец в ее
погрубевшем лице то, чего ему хотелось. Не черты девочки-подростка, нет, а
сходство с матерью, и вдруг ему представилась мать, невысокая, подвижная,
изящная женщина, гибкая и стройная, хотя часто бывала беременна. Он увидел
ее худощавое лицо, породистый орлиный нос, серьезные, а после кончины отца
всегда грустные, глаза - она осталась вдовой с целой оравой детей на
руках. Гертруда, то смеясь, то успокаиваясь, то утирая слезы, тоже
смотрела на брата.
- Если б ты только знал, как Ортлиб красиво все описал: и как он с
Оттоном был у матери, и о чем договорились, а потом как проходил сейм в
Ленчице да кто там был, и о Болеславе писал, и о Мешко...
- Полно тебе! - сказал князь. - Ведь с тех пор прошло одиннадцать лет.
- Верно, - сказала Гертруда и опустила руки на колени. - Я об этом не
подумала. Но, знаешь, вести от вас приходили так редко. Рассказывай же,
что там нового? Что слышно в Ленчице, в Плоцке, в Кракове? Да, а в
Познани...
Она запнулась и погрустнела. По ее лицу князь сразу понял, что она не
хочет его огорчать: возможно, из-за связей с двором кесаря она
сочувствовала брату Владиславу и боялась сказать что-нибудь обидное для
младшего брата.
- Да что ж это я? - спохватилась Гертруда. - Такой гость у нас...