"Ярослав Ивашкевич. Хвала и слава (Книга 3)" - читать интересную книгу авторамаленький немецкий автомобильчик. Сидящих в машине отсюда нельзя было
разглядеть. - Идите все наверх, - распорядилась Ройская и пошла к входной двери. В холле остались стоять растерянные Оля и Казимеж. - Сидите наверху и не показывайтесь, - сказала им Ройская. - Немцы. Анджей наблюдал из окна. Машина остановилась у крыльца, из нее вышли двое. Один был немецкий летчик с медлительными и изящными движениями, другой - штатский в полувоенной фуражке, высоких сапогах и полушубке. Однако этот тоже держался, как военный. "Вернее, как бывший военный", - мысленно поправился Анджей. И вдруг он узнал его: это был Валерек. Анджей двинулся следом за пани Эвелиной, он не хотел оставлять тетку одну. Так близко видеть немца в военном мундире ему приходилось впервые. Появление Валерека - тоже событие не слишком радостное. Он почувствовал, как кровь отлила от лица и похолодели руки. Валерек и его спутники вошли в прихожую. Лицо пани Ройской было бледно, губы сжаты. Валерек сделал вид, что не замечает этого. - Я попросил моего друга, господина фон Бема, подвезти меня. Я очень беспокоился о тебе, мама, но вижу, что у вас все в порядке. Ройская молчала. Валерек продолжал с наигранным оживлением: - Это мой новый друг, поручик фон Бем. Он сейчас стоит в Седлеце... Молодой офицер поклонился. Пани Ройская кивнула, но руки не подала. Валерек постарался и этого не заметить. - Прошу, - обратился он к немцу, не дожидаясь приглашения матери и, видно, опасаясь, что приглашения этого так и не последует, - прошу. Анджея. - А, и ты здесь? - сказал он, не подавая ему руки и не представляя офицеру. Вошли в зал, уселись в кресла. Увидев, что иного выхода у нее нет, пани Ройская последовала за ними. Пошел и Анджей, сжимая похолодевшие руки. Говорил один только Валерек и говорил без передышки. На очень плохом немецком языке он принялся рассказывать своему "новому другу" историю Пустых Лонк. Со всеми подробностями он описал памятный эпизод тысяча девятьсот двадцатого года, а потом начал говорить о том, как хорошо мать ведет хозяйство. Видно было, его очень заботило, чтобы у немца составилось хорошее впечатление о хозяйстве. Офицер, кажется, понял это и сказал (это были его первые слова с момента появления в польском доме): - Очень хорошо, что хозяйство в таком порядке. Я думаю, мы не оставим на месте людей, которые не умеют вести хозяйство. Вы ведь понимаете, нам надо кормить армию. Однако, - добавил он, улыбнувшись и склонив голову в сторону пани Ройской, - в том случае, если бы дела сложились как-нибудь иначе, я ничем не мог бы вам помочь. Это не по моей части. - Что вы, господин барон, - с преувеличенным жаром воскликнул Валерек, - мы бы не осмелились вас беспокоить. Но я думаю, если бы что-нибудь угрожало моей матери, вы предупредили бы нас? Немец что-то невнятно пробормотал, из чего можно было заключить, что вряд ли предупредил бы. Но Валерек тараторил дальше: - Я страшно о тебе беспокоился, мама. - Он мешал немецкие фразы с польскими. - Страшно беспокоился, хотя, к счастью, здесь близко не было |
|
|