"Алексей Иванов. Граф Люксембург (нераскрытое убийство)" - читать интересную книгу автора

Я вцепился в помойку, как недавно в троллейбус.
- Я никуда не пойду.
- Подымайся! - и он ударил меня по горлу резиновой дубинкой.
Я закашлялся, в глазах потемнело, и вдруг, не помня себя схватил его
за грудки и задышал ему в морду кровью:
- Послушай, ты, человек ты или кто? Как смеешь бить? Как ты смеешь?
Он хотел было применить какой-то борцовский прием, а вместо этого
нарвался на мой мощный удар коленом. Рация выпала у него из чехла, и я
раздавил её ногой. Глаза его вылезли из орбит; он ударил меня
профессионально под коленями дубиной, но для моего мяса это было ничто. В
отчаянии он скульнул. Я вырвал у него дубину, ударил его по голове и далеко
её отбросил.
- Не вырывайся, раз попался, - прохрипел я, ложась на него. - Ответишь
мне за всех. Сначала ответь, сука, как ты можешь бить? Как можешь
задерживать меня? Меня! - я крикнул громче обычного. - Мою бессмертную
душу, лимита поганая!
В ярости я разлаялся хохотом.
- Ну, козёл, - прошипел он, вырываясь из-под меня, - ты за это
ответишь. Сюда! - Вдруг громко крикнул он.
Я всерьез испугался и зажал ему рот.
- Тихо, слышишь ты, тихо. Ну не кричи.
И зажал ему рот.
- Су-у-у! - вырывалось из него.
Он полез было за своим макаром, но я перехватил его руку и ударил ею о
железную трубу - макар отъехал по корке льда.
- Ну, пожалуйста, не кричи. Мне надо дойти. Надо дойти, понимаешь...
гад!
Я готов был расплакаться - и сказал:
- Ну, не кричи. Давай все забудем.
Теперь настала его очередь смеяться.
- Ты что? Ты что смеешься? - не верил я своим ушам.
Он хрипел смехом. Это был смех победителя.
- Козел, - прохрипел, - козе-ол... Ну-у, что я с тобой сделаю в
участке. Сюда! - Неожиданно крикнул опять.
- Не кричи, я же прошу тебя, - сдавил я ему горло.
Он забился подо мной. Рядом у помойки лежал какой-то резиновый шланг
из-под душа. Я накинул его на горле мента и затянул. Он стал вырываться, я
не ожидал от него такой настойчивой, упругой силы. Но я был сильнее. Ногой
я наступил на шланг и двумя руками, до боли в мышцах спины, потянул. От его
шеи пахло одеколоном, пахло дешевым одеколоном.
Вот и все: он мертв. Вот и все, что следовало сделать, и не надо было
так мучаться и унижаться перед тем, кто был почти уже труп. Я стягиваю с
него ботинки и одеваю на себя, даже не зашнуровывая - нету времени - чужое
тепло сразу приживается в моем теле, дает ему силу. Затем я подбираю
дубинку и вместе со шлангом прячу её за пазуху. Несусь дворами. Но я
предельно осторожен. Когда появляется какая-нибудь машина, прячусь в
подъезде, и даже падаю на живот скрываясь за сугробами. Наконец добираюсь
до арки, которую следует пройти, чтобы перебежать на сквер, а оттуда к
шоссе. Я хорошо знаю этот район: если патрульная машина появится, она
появится именно здесь, скорее всего справа, поэтому нужно быть предельно