"Олег Ивановский. Записки офицера СМЕРШа " - читать интересную книгу автора

наберемся, и только группой, ни в коем случае не по одному.
- Опасно в городе. Убить могут. Вот когда год назад тут были части
Красной армии, их большевиками звали, а нас, пограничников, коммунистами
зовут и не любят.
- Это почему же так?
- А потому, что Красная армия их освободила, а пограничники границу
установили, но ведь родственники-то на другой стороне, в той части города
остались, а кто через границу, через реку в ту часть попытались
пробираться - стреляли...
Да, в город нас не пускали, и мне его и увидеть-то не пришлось. Не
пускали, зеленые вы еще! Так нас командир отделения называл.
- Ну и что? Да, зеленые. И петлички вот тоже зеленые, а у вас
фуражка...
- Вот то-то и оно, что у вас... Вот когда вам фуражки выдадут, тогда
настоящими пограничниками станете, тогда порядок...
- А когда фуражки нам дадут?
- Не на зиму же. Сами понятие должны иметь. Ясно? Откровенно говоря,
зеленые фуражки были предметом дикой зависти. Причем командиры не
удовлетворялись стандартной формой этого армейского атрибута и где-то
перешивали их на свой манер. И форма тульи была чуть не такой, и козырек не
горбился перед носом, а лихо торчал прямой лопаточкой. Это был элемент
самодеятельности, но, очевидно, допускался. Красивые были те фуражки, и уж
совсем не похожие на те, которые сегодня украшают наших офицеров. К зиме
стало заметно, что не только фуражки, но и буденовки у наших командиров на
голове сидят ловко и уверенно. Особенно у нашего командира взвода лейтенанта
Носикова.
Почему-то казалось, что и его фуражка, и буденовка были особенно
красивы. Наверное, не только это привлекало, но и то, как он артистично
вскидывал руку к козырьку, показывая, как надо отдавать честь, или как
красиво, ловко в его руках играла винтовка с примкну-тым штыком, когда он
громко и четко командовал сам себе на занятиях: "На пле-чо! Раз-два!", "На
ру-ку! Раз-два!", "К но-ге! Раз-два!" Это называлось делать "руж-приемы".
Это было красиво.
Но та же винтовка с примкнутым штыком становилась другой, когда на
занятиях по боевой подготовке глаза лейтенанта Носикова приобретали стальной
блеск, губы сжимались в ниточку, и казалось, и голос становился совсем
другим: "Длинным - коли!", "Коротким - коли!" И с каким ожесточением он
пропарывал штыком набитый соломой мешок, изображавший туловище ненавистного
врага.
Мне ружприемы пришлись по душе, так же как и строевая подготовка.
Наверное, потому, что это напоминало мне любимую гимнастику. Но массового
увлечения здесь не ощущалось. Были в нашем отделении ребята, которые никак
не могли, а может быть, и не очень хотели овладеть этим в совершенстве.
А мне нравилось печатать шаг в строю, тянуть носочек сапога, держать
равнение. Но строй, настоящий строй - это финал, А вначале в одиночку, потом
вдвоем. Бери пример, подражай тому, у кого складно получается.
Наш лейтенант Носиков очень любил бегать. И очевидно, решил привить эту
любовь и нам. Причем бегать не в трусах, майке и тапочках, а в полном
боевом, как говорилось. В шинели, сапогах, с винтовкой, непременным
противогазом, двумя подсумками с патронами, двумя гранатами.