"Олег Ивановский. Записки офицера СМЕРШа " - читать интересную книгу автора

жизнь и работа которых были отданы разоблачениям козней коварного и хитрого
врага. Только так, и не иначе!
Что я мог знать о работе НКВД? В моем довоенном окружении чекистов не
было. Не было среди родных, близких, знакомых и репрессированных, ни одного
человека.
Почему именно мне предложили работу в контрразведке? Не знаю. Кто
принимал решение - это от меня было закрыто. Может быть, сыграло роль, что я
служил в погранвойсках. Может быть, то, что в звании старшего сержанта я
занимал офицерскую должность политрука погранзаставы. Кроме того, я был
довольно образован, грамотен по тем временам. Любил работать с людьми, был
активен, умел говорить, доходчиво для солдат что-то объяснить.
Однажды утром среди нашей разновойсковой компании я заметил офицера
средних. лет, с красивым волевым лицом, чуть полноватого, с двумя "шпалами"
на зеленых петлицах и, наконец, в пограничной фуражке. Очень хотелось
попасться ему на глаза. Как же! Пограничное братство! Уж он-то обязательно
должен со мной заговорить, мы же оба пограничники... Однако мне - двадцать,
ему на вид около сорока лет... Я - всего лишь старший сержант, в пилоточке,
он подполковник, в фуражке...
Но тем не менее на следующий день он действительно окликнул меня:
- Откуда, старший сержант?
Я ответил.
- А до этого где служил?
Сказал про школу в Коломые, про Харьков, про 92-й отряд, про 9-ю
заставу.
- Знаю, знаю этот отряд, встречал. Лихо дрались. Вот только начальнику
отряда и комиссару не повезло, и Тарутин и Уткин погибли. Слыхал такие
фамилии?
- Слыхать-то слыхал, но ни разу не видел.
- В районе Умани они с частями двух наших армий в тяжелейшую обстановку
попали. Тебе, брат, повезло. Крепко повезло. А здесь-то ты чего? На курсы
прислали?
- Да, на курсы, а вы тоже? Нас учить будете?
- Нет, я сюда на время. Фронт пока в резерве держит. Должен назначение
получить. Ну, давай, пограничник, учись. Может, встретимся. Соломатин моя
фамилия. Запомнишь?
- Запомню, товарищ подполковник.
В Челищеве мы пробыли недели две, ничем не занимались, отдыхали,
"разговоры разговаривали", письма писали.


* * *

Письма... В наш век эпистолярный жанр существенно умалил свое значение
в общении людей. Просто телефоны, радиотелефоны, вплоть до спутниковых,
просто телеграфы и факсы, Интернет... А что в те годы могло заменить письмо,
быть дороже письма? Письма из дома, от родных, от любимой. Или наши письма
там, в тылу, с обратным адресом "Полевая почта...", сложенные треугольником,
без марок, но с обязательным штампом "Просмотрено военной цензурой". Что
могло быть дороже?
Как ждали писем мы на фронте, порой не имея возможности даже адреса